Симфония света. Сборник рассказов. Ирина Яновская

ятных снов, вновь погружался в свои воспоминания. По сути, он жил этими воспоминаниями. Тогда была у него цель, он точно видел ее и знал как ее достичь.

      Как же хорошо тогда ему жилось! Как хорошо было ни о чем не думать, не размышлять, а просто вставать каждое утро и делать дело, которое приносило ему именно тот результат, о котором он мечтал.

      Теперь мысли его заняли воспоминания о Вовке.

      Вовка Шмелёв, по кличке Шмель, учился на отлично, да что там учеба, он во всем был первым. Мальчишка, как говорится, с характером, если чего-то не получалось – упорно этого добивался, со временем, конечно, но всегда и всего! Именно у него он научился ставить цели и достигать их.

      Они не то, чтобы дружили, скорее приятельствовали. И это давало право немного завидовать ему. Другу завидовать плохо, а приятелю вполне можно.

      Вот тогда и был построен план жизни. Сейчас он кажется простеньким, может даже, глупеньким, но тогда… он тянул на целый проект.

      Выучиться, получить не просто профессию, которая нравится, а именно ту, на которой можно хорошо заработать. Далее работать, работать, работать, открыть свое дело, купить квартиру, машину, дачу, потом жениться, потом дети…чтобы все, как у всех!

      И вот те на! Все ведь так и получилось! И мысли опять понеслись табуном, да так, что от цокота копыт заболели виски.

      Почему же это все не греет душу? Где оно счастье то? Когда успел его пропустить?

      Цель достигнута, а теперь ни цели, ни мечты, ни желаний даже.

      – Нет, ничего не приносит радости, пора с этим со всем заканчивать! Навязчивая мысль, сидела в голове и не хотела выметаться.

      У жены зазвонил будильник. Значит сейчас уже половина седьмого.

      Она не пошевелилась, музыка закончилась. Но он знал, что через пять минут телефон вновь запиликает простенькую мелодию из какого-то французского фильма, и она встанет. Он знал наперед, по минутам все утреннее расписание своей квартиры. Знал каждый шаг жены и уже взрослых детей, потому что уже много лет все здесь живут по одному и тому же сценарию, или ему кажется, что все? А может это только он?

      От этих мыслей его стало подташнивать. Будильник заиграл вновь, и она встала, нет, вскочила с кровати. Она вообще была бойкая, порывистая, резкая, неугомонная трещотка. А ведь раньше это ему нравилось. Почему же со временем ее плюсы для него превратились в ее недостатки. А, вспомнил, он ее больше не любит. А в нелюбимой женщине все начинает рано или поздно раздражать.

      С ее подъемом сейчас вся квартира загудит, как улей. И ему бедному, надо будет подчиниться этому внутреннему семейному порядку.

      – Толик, подъем! – гаркнула она ему в ухо. Хорошо, что он не спит, спросонья от такого крика можно и заикаться начать.

      Она вышла из спальни, и голос ее покатился по всей квартире, она приветствовала собаку, одновременно открывая шторы и восхищаясь погодой за окном, собака пыталась ей ответить, но она уже вопила дочери, что та, в сотый раз опоздает в институт, дочь вяло отвечала ей, чтоб отстала, но она уже орала сыну, чтоб немедленно шел гулять с собакой, живодер этакий, собака мучается и сейчас прям умрет.

      Вообще он иногда думал, что без ее указаний умрет не только собака, но и все члены его семьи, включая попугая. Хотя, это единственный счастливец, которому она не давала никаких указаний, почему-то еще жил.

      – Толик, прошу тебя, смени это выражение скорби и печали на своем лице, – приветствовала она меня, когда я нарисовался в дверях кухни.

      То есть и выражение лица у меня должно быть соответствующее ее желаниям.

      – Извини, Таня, но нет повода мне с утра улыбаться.

      –А у тебя никогда нет повода, превратился в брюзгу сорокалетнего, противно даже смотреть, как ты чахнешь. Может тебе опять купить абонемент в фитнес?

      Я только ухмыльнулся. На самом деле я перепробовал уже все, чтобы если и не полюбить жизнь заново, то хотя бы почувствовать к ней вкус.

      Начал я традиционно, как все, пардон, большинство, мужчин после сорока-завёл любовницу. Не только не спасло, но и не помогло совсем, только все усугубило. Еле вырвался из ее когтистых лап. Вложений в это мероприятия много, отдачи мало.

      Затем был фитнес, бассейн, утренняя скандинавская ходьба с палочками, приобретен дорогой велик с облегченной рамой, зачем-то роликовые коньки, домашний тренажер…похоже, я искал себя в спорте, но потерпел фиаско.

      Дальше, все та же деятельная жена нашла мне очень хорошего, и очень дорогого психолога, которая как раз специализируется на таких как я, кризисных сорокалетних мужиках. Сначала я сопротивлялся. Рассказывать о самом сокровенном и может даже жевать сопли, с какой-то незнакомой мне теткой, казалось, не по-мужски. Но потом я втянулся. Да так, что мне даже понравилось. Какое-то время, я не ныл, не гундел, не бубнил, сменил выражение лица на более приемлемое. Домочадцы мои вздохнули спокойно, но рано радовались. После того, как я рассказал психологу всю свою жизнь, с детскими травмами, тайными взрослыми желаниями, головными болями, бессонницей, страхами, завистью, про все то, что я люблю, что ненавижу,