Море внутри. Дарья Лаврова

цова любила поговорить со студентами на личные темы. Первокурсницам это нравилось. Они воспринимали Ирину больше как старшую подругу, чем как преподавателя немецкого языка.

      – Кравцова такая крутая! Обожаю ее, – обсуждали они, стоя под дверью аудитории.

      Ждали своей очереди на зачет. По правилам его сдавали другому преподавателю.

      – Интересно, сколько ей лет?

      – Я слышала, что она самая молодая на кафедре, – ответила Катя, сидя на полу. За пять минут она пыталась выучить все, что они успели пройти за месяц.

      – Она давно замужем, и у нее уже есть ребенок. Наверное, ей за тридцать, просто круто выглядит, – предположила Оля.

      – Можем спросить у нее, когда наши парни уйдут в магазин. Мы же девушки. Думаю, она нам скажет, – сказала Яна.

      – Конечно, скажет!

      – Тихо, она идет.

      Ирина шла по коридору. Стройная, тонкая, идеальная. Пример для подражания. Она улыбалась и на ходу поправляла волосы. Ей предстояло принимать зачет у параллельной группы. Студенты толпились у дверей и не могли дождаться, когда все это закончится, чтобы пойти в ближайший бар и хорошенько расслабиться.

      За Ириной появилось еще две немки. Глядя на них, девочки каждый раз думали, как сильно им повезло с Ириной.

      – Я первой пойду, – вызвалась Яна. – Вы же не против?

      – Давай, Янка, ни пуха.

      – К черту.

      Промежуточные зачеты сдавали каждый месяц. Первый зачет был месяц назад. Тогда Яна оказалась единственной из всей группы, кто сумел сдать его с первого раза. Перевести на немецкий язык десять предложений по темам, которые они прошли за месяц. Устно. Разрешалось сделать три ошибки. На четвертой ошибке студента отправляли готовиться и пересдавать через неделю.

      Яна сделала три допустимые ошибки и получила второй зачет.

      – Вы не блещете, – сквозь зубы сказала ей седая немка в очках, выводя в журнале зачет напротив ее фамилии. – Но у вас хотя бы что-то есть в голове.

      Яна смущенно улыбнулась. Ей нравилось, когда ее хвалили.

      – На фоне остальных, конечно, – скептически добавила немка.

      – Спасибо, – пожала плечами Яна.

      Главное, что зачет сдан. Важно, что Кравцова считает ее самой способной и сообразительной в их группе, а что там думают и говорят другие – дело десятое. Она знала, что такие вещи не стоит воспринимать всерьез. Услышать и забыть. Навсегда.

      Зачет проходил быстро. На одного человека уходило от пяти до десяти минут. Дольше не держали.

      Постепенно вся их группа собралась в аудитории. Парни успели сбегать в ближайший магазин «Купчиха». Принесли торт, пару бутылок шампанского и упаковку пластиковых стаканов. Последней прибежала немного уставшая, но все еще улыбавшаяся Ирина Александровна.

      Когда парни ушли курить, девочки узнали, сколько Ирине лет. Оказалось, что ей не так давно исполнилось двадцать девять. Восхищенная Яна разливала вино, Оля резала торт.

      Они не ожидали, что немка окажется настолько молодой.

      Кравцова рассказывала о детстве:

      – Говорят, что единственный ребенок в семье обычно вырастает эгоистом. Это все фигня. Я страшная, дикая эгоистка. Третий ребенок. Третья, младшая дочь. Старшая сестра хотела, чтобы я умерла, и вытаскивала за волосы из кровати. Она ненавидела меня, а я ненавидела ее. За то, что приходится донашивать за ней одежду и играть в ее старые игрушки. Когда родители давали нам по мандарину, сестра делилась со всеми, а я свой всегда ела сама. Но меня все равно любили больше, потому что я самая маленькая. Наверное, она ревновала. Яна, у вас же есть сестра? Неужели вам никогда не казалось, что вас любят меньше, чем сестру?

      – Я этого не замечала, – признавалась Яна. – Даже наоборот. Когда она родилась, мне было почти пять. Я хотела младшую сестру. Помогала маме с ней возиться. Это было прикольно и совсем не сложно.

      – Если бы разница в возрасте была меньше, вы бы сейчас по-другому говорили.

      – Мы этого уже не узнаем, – пожала плечами Яна.

      – И это хорошо, – сказала Оля. – У меня было точно так же.

      – Вам повезло, – ответила Ирина. – Ни за что не поверю, что вы никогда не сражались за внимание родителей.

      Тем временем однокурсники вернулись и открыли вторую бутылку вина. Ирина рассказывала дальше:

      – В школе было не до учебы. Я была той еще оторвой. Все делала назло. Была блондинкой. Отрезала волосы, перекрасилась в черный. Не хотела, чтобы меня считали красоткой.

      Она рассказывала, как в пятнадцать лет гоняла на мотоцикле и как однажды чуть не разбилась. Поздно заметила мужчину, переходящего дорогу, и резко свернула на обочину. Очнулась в реанимации. Долго восстанавливалась, но гонять на мотоцикле не перестала. Продолжала делать все назло. Точно так же Ирина приехала учиться в Москву и вышла замуж в восемнадцать – назло всем.

      – Вышла за такого же молодого и бестолкового, как сама была, – призналась Ирина. – Это был детский