Этна. Мастер Чэнь

был американский язык в полном великолепии. Пусть и с возможными ошибками.

      Я не думаю, что тролли знали уголовный кодекс Итальянской Республики – я тоже его не знал, и статья двадцать восемь могла касаться чего угодно или вообще не существовать. Но я хорошо понимал, что эти двое сейчас ощущают.

      Они ощущают, что оказались между двумя мужчинами, второго из которых в данный момент не видят.

      Как и ожидалось, не оба, а только один тролль мягко повернулся ко мне, и они встали валетиком в середине двора, всё очень грамотно и сыгранно.

      Но еще я знал, что им не понравилось мое сообщение о том, что на втором этаже – да вдобавок в «галерее», в Америке этим словом означают тир, – кто-то еще есть, и неважно, звонит ли этот кто-то в полицию или нет.

      Просто если вы профессионал и оказываетесь ровно в середине пустого пространства, с четырех сторон окруженного каменными стенами, у которых есть окна второго этажа, и вдобавок между парой недружественных личностей, спереди и сзади, то кожа ваша должна чувствовать только одно.

      Вы в невыгодном положении. Фактически вы в ловушке.

      Альфредо просто стоял на том конце двора, чуть приподняв подбородок. Я тоже застыл на своем месте.

      Один быстро сказал что-то углом рта в свой микрофон. Тот, что высился лицом к Альфредо, развернулся. Оба мягкой походкой, непрерывно обводя двор взглядами, прошли к воротам. И скрылись за ними.

      Один внимательно посмотрел на меня.

      Секунд через девяносто звук вертолетного мотора там, за воротами, изменился, а потом и растаял в небесной тишине. Два черных носорога также исчезли с нашего бугра.

* * *

      Их запах тяжело повис в середине двора – нос Альфредо не хуже моего, он его как раз сейчас морщил: военный запах, пластик и металл, брезент, сапоги на шнурках, плохой одеколон – всё вместе.

      Мы с Альфредо стояли рядышком и ждали, когда и запах тоже исчезнет.

      – Тролли, – сказал он наконец, и мы вместе посмеялись: смотрим одни и те же фильмы.

      – И откуда они, такие – северяне, или… – неуверенно добавил он.

      – Вы не поняли, Альфредо? – удивился я. – Они, конечно, в каком-то смысле итальянцы. Этнические. Но не отсюда. Это американские итальянцы. Спецназ.

      – И подумать только, что в середине сороковых тут возникло политическое движение за отделение Сицилии от Италии и превращение ее в американский штат, – с непередаваемым выражением сказал он после паузы. – Во времена сразу после Муссолини и так далее… Сложно всё было.

      – А кто это придумал и возглавлял такое движение?

      – Мой дед, – уронил он две льдышки.

      Но тут до него что-то дошло.

      – А откуда вы знаете? – быстро отреагировал он. – Про спецназ и прочее?

      – Ну, – начал загибать пальцы я. – Шеи, здоровенные. Бритые головы с хохолком. Микрофоны в ушах. То, как они стояли. Как двигались вместе. Американский спецназ – это их подготовка. Но вся экипировка – классический случай частной охранной структуры.

      –