Заклятье древних маори. Найо Марш

всего пятьсот футов, а не тысячу. Слушай, а почему здесь так воняет?

      – Это аромат термальных источников, сэр. Говорят, когда привыкаешь, он даже начинает нравиться.

      – Ерунда. Ты еще жив, Колли? – спросил он, обернувшись.

      Колли, по самые уши заваленный багажом, слабым голосом простонал, что сам не знает, поскольку последние минуты сидит с зажмуренными глазами.

      – Утром, когда мы ехали через леса, все было нормально, – добавил он, – но теперь, на этих проклятых ухабах, мне кажется, что мы вот-вот взлетим.

      Дорога, петлявшая вдоль пересохшего речного русла, наконец-то выбралась на побережье. С левой стороны вдоль берега протянулась бесконечная полоска пустоши – Стомильный пляж. Тасманово море глухо рокотало в посвежевшем воздухе, а в отдалении уже горделиво вздымалась махина пика Ранги.

      – Н-да, видик довольно мрачноватый, – заметил Гаунт. – Не пойму я, Дайкон, почему этот пейзаж так напоминает сказочный? Ведь эти холмы нельзя сравнить ни с причудливыми Доломитами, ни с величественными Скалистыми горами. И все же вид у них презагадочный, точно они хранят какую-то многовековую тайну. В чем дело?

      – Возможно, это из-за того, что по очертаниям они напоминают вулканы, сэр. Впрочем, если они и впрямь скрывают какую-то тайну, ведают об этом только маори. Боюсь, вон тот конус вам еще изрядно поднадоест, сэр. Он ведь возвышается над всеми горными грядами близ курорта.

      Дайкон выжидательно замолчал. Гаунт частенько проявлял интерес к пейзажам и окружающим красотам лишь для того, чтобы начать беспокойно ерзать и зевать, едва кто-то соглашался про них рассказывать.

      – А почему только маори знают их тайну? – спросил актер.

      – Эти горы с допотопных времен служили им местом погребения. Тела усопших сбрасывали в кратер. Это ведь и в самом деле потухший вулкан. Говорят, останков там как сельдей в бочке.

      – Боже милосердный! – вырвалось у Гаунта.

      Автомобиль лихо вкатил на косогор, и перед глазами путников раскинулось необъятное подножие пика Ранги, изрезанное морщинами уступов.

      – Отсюда можно даже увидеть тропы, по которым они восходили, – произнес Дайкон. – По словам мисс Клэр, маори останавливались у самого подножия и разбивали лагерь на три дня. Танги устраивали – поминки то есть. Затем носильщики, сменяя друг друга, поднимали тело на вершину. Когда умирал вождь, плач и стенания слышались даже в Ваи-Ата-Тапу.

      – Жуть! – воскликнул Колли.

      – А можно заглянуть в кратер?

      – Не уверен. По словам Клэров, вся эта территория – резервация маори. Значит – строжайшее тапу.

      – Тапу?

      – Мы привыкли произносить это слово иначе – табу. Неприкосновенная святыня. Запретная зона. Впрочем, я не знаю, забираются ли маори на пик Ранги в наши дни. Хотя для пакеха доступ туда строжайше воспрещен. Уж очень велик соблазн – ведь вместе с вождями хоронили и их оружие. Когда лет сто назад умер вождь Реви, где-то на склоне вулкана похоронили его драгоценный топор, который он унаследовал от предков. Легенды об этом топоре, прославившемся в кровавых