Адский поезд для Красного Ангела. Франк Тилье

подтверждения… Однако никаких видимых признаков пенетрации.

      Я обернулся к Сиберски:

      – Есть ли следы взлома?

      – Нет. Дверной замок, а также окна не носят никаких следов повреждения.

      – Что удалось обнаружить вне дома?

      – Наши люди нашли одну улику за лавровым кустом. Раздавленную раковину улитки и множество растоптанных насекомых: муравьев, крошечных паучков. Что позволяет предположить, что убийца сидел там в засаде.

      – Ладно. Посмотрим, что покажут соседи. Что еще?

      – Все данные в компьютере Приёр стерты. Невозможно получить доступ хоть к какой-нибудь информации. Жесткий диск отправлен в лабораторию.

      – Интересно. А чем нам смогли помочь специалисты научно-технического подразделения?

      Я заметил, что комиссар прислушался. Пот корками засыхал на его напоминающем сахарную голову затылке. Отвратительный, как гниющая на солнце помойка.

      – Невидимого тут видимо-невидимо, – заметил технический специалист. – Повсюду отпечатков – как на Лурдской Богоматери. На спинках кровати, на комоде, на полу, на рамах. Зато мы не обнаружили ни волос, ни волокон или фрагментов кожи ни под ногтями жертвы, ни где-либо еще.

      Свернутым в трубочку пластиковым пакетом для вещдоков он указал на металлический мобиль:

      – Сооружение, при помощи которого ее истязали, – шнуры, блоки, крюки – отправится в лабораторию, как только я закончу детальное описание места преступления.

      – Прекрасно. Каковы твои первые выводы, Сиберски?

      Лейтенант воспользовался заданным ему вопросом, чтобы, приблизившись ко мне, отвести свой нос подальше от резкого запаха, исходившего от комиссара Пузана.

      – Убийца с особым тщанием подготовил место преступления. Уединенно живущая, не состоящая в браке жертва, в момент его вторжения пребывающая в одиночестве. Он не скупился в выборе орудий. Дрель, болты, штыри, шнуры… Короче, полный набор для того, чтобы оборудовать себе «игровое поле». Громоздкий инструментарий, что подтверждает исключительность данного преступления. Ритм его вторжению задавали организованность, контроль и точность.

      – Из чего это следует?

      – Он не спешил. Мало кто из убийц может себе это позволить. Монтаж подобной системы, способ, каким он связал жертву, доказывают, что он в совершенстве владеет своими эмоциями, что никакой посторонний импульс не заставит его ускорить события или совершить ошибку.

      – Например, сексуальное влечение… – Я поскреб подбородок. – Как ты думаешь, зачем он оставил дверь открытой?

      – В классической ситуации я бы сказал, что причиной тому поспешность или оплошность. Но только не в нашем случае. По моему мнению, он хотел, чтобы тело обнаружили как можно раньше.

      – Точно. А для чего?

      – Ну… Не знаю… Чтобы доказать нам, что он нас не боится?

      – Тебе знаком художник восемнадцатого века Ванлоо?[2]

      – Пожалуй, нет.

      – Шарль Амедей

2

Шарль Амедей Ванлоо (Carl Van Loo; 1705–1765) – французский живописец, самый известный из династии Ванлоо, происходившей из Голландии и обосновавшейся во Франции во второй половине XVII в.