Силы небесные, силы земные. Татьяна Гармаш-Роффе

давал. Будь он страшный и старый, она и то согласна! А уж когда такой красавчик, как Виктор… Если о наслаждении говорить, то вот оно, настоящее: ловить на себе восхищенно-завистливые взгляды подружек!

      Она почувствовала в его теле легкое подрагивание. Парень настроен чисто-конкретно. Дождалась, слава богу!

      И в то же мгновение Алла внезапно ощутила боль в низу живота, будто кто-то мазнул раскаленной кистью справа налево.

      Месячные приближаются, сообразила она. В такие дни у нее всегда болел живот, секса совсем не хотелось. И ничего не хотелось. Только принять обезболивающую таблетку и зарыться в постель, под теплое одеяло… При одной мысли о сексуальном контакте ее мутило, а живот восставал резкой болью.

      Но не объяснишь же парню – подожди, мол, еще несколько дней! Нет, его надо брать сейчас, сию минуту!

      Что ж, она притворится. Не впервой. Будет симулировать восторг и оргазм – пусть думает, что он лучший. На мужчин это очень действует. Даже на тех, у которых нужный орган едва стоит. Вот ведь странность: мужчина ведь сам видит, как его «машинка» подкачала! Но нет, верит вранью, верит лживым комплиментам – таким лживым, что даже Аллу тошнит…

      – Ладно, пойдем. Но только на чашку чая! – кокетливо засмеялась она.

      Виктор начал срывать с нее одежду уже в прихожей, причем столь стремительно, что Алла не успевала вставить и слово протеста. «Бешеный какой», – подумала она, но ей это польстило: выходит, она довела мужчину до безумия! Оставив на ней только нижнее белье, он потащил ее в комнату.

      – Не в эту! Это родительская, моя вон там!

      Но он будто не слышал.

      – Пойдем, русалочка, пойдем, насладимся, – пробормотал он, не ослабив хватки.

      – Подожди! – попыталась умерить его пыл Алла: он слишком сильно сжимал ее запястье. – Ты мне делаешь больно! И это не моя комната!

      Распахнув дверь ногой, он толкнул девушку на двуспальную кровать, встал над ней на колени, сжав ими ее бедра. Ее руки он не выпускал из своих. Он тяжело дышал, а глаза его бегали по телу Аллы, будто что-то высматривая.

      – Почему ты называешь меня русалочкой? – Голос Аллы немного дрожал, ей стало не по себе.

      Виктор вдруг расслабился, отпустил ее руки и нежно улыбнулся.

      – Потому что ты живешь в воде. Кто же ты тогда, если не русалочка?

      – Я не живу в воде! Что ты несешь?!

      – И волосы твои чудесные играют в волнах…

      Аллу вдруг захлестнула волна отвращения, смешанного с ужасом. Боль снова горячо полоснула низ живота.

      – Знаешь что? Ты сумасшедший! Пусти меня. Я не хочу. Я тебя на чай пригласила!

      Он склонился к ее груди, принялся целовать и облизывать ее кожу.

      Она попыталась отпихнуть его – не тут-то было. Виктор снова поймал ее ладони, крепко сжав их в одной своей руке, а другой, извернувшись, достал из заднего кармана черных джинсов розовые наручники с перышками, которые в одно мгновение оказались на ее запястьях.

      – Тихо, тихо, не шуми…

      Он содрал с нее