Доминанты. Ирина Горюнова

моего чувства хватало на нас обеих, главное, она позволяла себя любить. Когда я поступила на подготовительное отделение в школу-студию МХАТ, то иногда поздно возвращалась домой. Мама разрешала мне ночевать у нее и не ехать к бабушке.

      Мы вели задушевные беседы, пили чай, ужинали, и это было прекрасное время, почти такое же, как и в Софии, когда мы четыре месяца жили вместе. Мама рассказывала, что в принципе всегда хотела мальчика и именно поэтому меня всегда стригли так, что было непонятно, кто я: мальчик или девочка. Смеясь, она повествовала о том, как хотела назвать меня Розой, но потом ее все-таки уговорили на более нейтральное – Катя. Помню, изначально мне мое имя не нравилось, но потом я все-таки подумала, что Роза гораздо хуже.

      Я не была желанным ребенком, скорее ошибкой беззаботной молодости, не пользующейся презервативами. Родить ребенка маму уговорила бабушка, боявшаяся, что аборт приведет к многочисленным осложнениям. Оказалось, что к осложнениям привели роды. Теперешним тоже. Думаю, мама раскаивается в том, что когда-то все же согласилась произвести меня на свет.

      С моим отцом они расстались по разным причинам. Одна из них та, что мама в это время была отчаянно влюблена в поляка Мирэка, с которым познакомилась (кажется) в Ливадии. Другая – в том, что бабушка сильно наседала на молодого супруга и пыталась учить его жизни, тогда как у него были собственные взгляды на жизнь и на то, что он хочет в ней делать. Третья в том, что обоим брак еще не был нужен, нести ответственность, ни за самих себя, ни тем более за ребенка они не могли.

      Мама поступила в институт в Уфе, потому что в Гнесинку не прошла по конкурсу, и стала ездить туда на сессии. Мне в итоге пришлось жить с бабушками в однокомнатной квартире. Приемный отец в то время получил работу в УпДК, поэтому молодая семья вела вполне комфортное существование и в плане продовольственных заказов, и в плане одежды. Когда папа ездил в Софию, иногда привозил мне какие-то сарафанчики, колечки, тапочки… И еще его мать Стания передавала нам варенье из айвы с грецкими орехами и из вишни с сельдереем. Вкус был странный, но я его ела. Стоян научил меня любить острую пищу: жгучий перец и разные приправы. Сначала мне это не нравилось, но я так хотела быть на него похожей, так хотела ни в чем не отставать, что давилась, но упрямо ела.

      Я всегда хотела братика или сестричку, но папа с мамой не спешили ими обзаводиться, так что мои мечты так и остались мечтами.

      Когда мы вечерничали с мамой, она рассказывала мне о том, что папа не смог соответствовать ее требованиям. Мама хотела иметь рядом человека, который бы интересовался искусством, был начитан и имел хорошие манеры; папа этими качествами не обладал. Простой болгарский парень, которого уже мама с бабушкой заставили закончить юрфак, буквально вынуждая учиться и помогая писать контрольные, рефераты, дипломы. Он старался, но был не слишком умен и больше всего любил смотреть со мной мультики «Ну, погоди!». Тем не менее, они прожили вместе очень долго, примерно