А я еду за туманом… Дальневосточная быль. Андрей Пономарчук

и зафиксировать происходящее вокруг тебя…

      .

      Паламарчуку Сергею Андреевичу — моему близкому другу       посвящается.

      А я еду за туманом…

      А я еду, а я еду за туманом…

      За туманом и за запахом тайги…

      (Юрий Кукин)

      Дело было в начале девяностых. Я тогда служил в Амурской области в легендарном отдельном батальоне авиационного обеспечения вертолётного полка в славном посёлке городского типа с загадочным названием Магдагачи…

      Помню, как по окончании военного училища сходу отверг вариант распределения в тогда ещё Ленинград, чего близкие из Ленинграда и Прибалтики мне не простили по сей день, называя меня ненормальным… хотя порою я с ними полностью согласен, и, пользуясь правом выбора, рванул на Дальний Восток!

      Рванул, как мне казалось тогда, к Японскому и Охотскому морям с их удивительными тайнами, в объятия дальневосточной девственной тайги с её сказочными ландшафтами, величественными горными хребтами, к рекам, наполненным красной рыбой – любимым лакомством бурых медведей!

      Я ехал, представляя, какие возможности открываются передо мной, начиная с того, что год идёт «за полтора», служба напрямую связана с военной авиацией, и заканчивая тем, какие незабываемые охоты и рыбалки мне предстоят. Мечтал и не заметил, как пролетели 7 суток в поезде с храпящими, пьющими, дерущимися в тамбуре соседями по купе, и мы вместе с молодой женой и годовалой доченькой шагнули на перрон железнодорожной станции города Хабаровск.

      Вдохновлённый книжной романтикой о суровых, но искренних, справедливых людях: геологах, старателях, строителях и офицерах, осваивающих дальневосточные просторы, о военных частях, в которых одной крепкой и дружной семьёй служат идейные, отзывчивые люди, защищая просторы нашей бескрайней Родины, я даже не придал значения тому, что в Хабаровске упитанный штабной офицер скорректировал моё распределение. Он буднично указал мне на войсковую часть, находящуюся в Амурской области.

      Меня не огорчало, что придётся ехать ещё почти сутки в обратном направлении – на запад, что уезжаю в обратном направлении от моря. В глазах моих уже взбивали чистый таёжный воздух лопасти винтокрылых машин… а в амурской тайге, как минимум, бродили в ожидании меня амурские тигры!

      Завораживало само название населённого пункта, перекликающееся с названием древнего Магдебурга – столицы саксонских земель Германии. И поскольку в названии фигурировало, как мне казалось, красивое древне- европейское женское имя МАГДА, что несомненно свидетельствовало о локальной фиксации исторического факта соприкосновения западной и восточной цивилизаций, то история самого названия просто не позволяла быть населённому пункту серым и невзрачным.

      Как чисты и наивны были помыслы и суждения мальчика, выросшего в объятиях аккуратных городков Польши и Прибалтики той, ещё советской, эпохи… взрослевшего на идеалах книжных романов и повестей о дружбе и взаимовыручке, о тяжёлых испытаниях и заслуженной радости первооткрывателей…

      Это потом я узнал, что Магдагачи – это бывший лагерь системы БАМ Лаг, а в переводе с нанайского означает – «склад гниющей древесины». Переварил и усвоил смысл фразы: «В МАГДАГАЧАХ – ВСЁ ИНАЧЕ», а ещё позже и непреложной истины:  «В МАГДАГАЧИ ЕДУ – ПЛАЧУ, УЕЗЖАЮ – ХОХОЧУ».

      Однако, именно разительное несоответствие моего представления о предстоящей службе на Дальнем Востоке с реальностью… с учётом определённого воспитания, позволило мне остро прочувствовать глубину обстоятельств на контрасте событий.

      Прозрение

      В 90-м перестройка набирала обороты, заменяя под видом демократии долг вседозволенностью, а мораль – рыночными отношениями. Уходили в историю настоящие офицеры – те, которые служили за честь и совесть, те, которые, не стесняясь, били на офицерских вечеринках хитрое толстое лицо «начпрода», чутко уловившего возможности перестройки на фоне перебоев в снабжении.

      Последний, создав на базе продовольственного склада «односторонний траст», смело заменял «на выдаче» копчёную колбасу на яйца, яйца на масло, масло на комбижир, мясо на тушёнку… а тушёнку «налево»… в результате чего был первым, кто за свои «кровные» приобрёл подержанный японский автомобиль. С довольным, временами побитым «едалом».

      Прибыв в войсковую часть – Отдельный Батальон Авиационного Технического Обеспечения – ОБАТО (хотя в силу специфики службы все привычно заменяли букву «О» на «Е» – в соответствие, не сходящему с языка, прилагательному), я окунулся в серый, корыстно завистливый мирок, где настоящих, достойных уважения мужчин было единицы, а «уважаемыми людьми» считались те, кто сидел на «нужном продукте». Так сказать, каста имущих: «начфин», «начпрод» и «начвещь». Это к ним необходимо было стоять в очередях и заискивать отношений, чтобы получить положенные по закону харчи и шмотки надлежащего качества и в срок. И,