Новая Зона. Кромешный свет. Сергей Слюсаренко

и стал съезжать на пол. Он побледнел, это было видно даже в свете фонариков, и покрылся испариной. Пальцы у сталкера дрожали, словно он пытался сыграть кекуок на невидимом фортепиано. Он попытался расстегнуть ворот рубахи, но тремор не дал ему это сделать.

      – Ты что? Плохо тебе? – Вадим склонился над поникшим проводником. – Сердце? Клаустрофобия?

      – Нет! – хрипя выдавил из себя Бубо.

      – У него небось паническая атака, – не очень почтительно по отношению к страдающему сталкеру произнес Гера.

      – А ты откуда знаешь? – неожиданно спокойным голосом спросил Бубо.

      – Сейчас у всех она бывает. Мода такая, – сообщил Гера. – Куда ни плюнь – у всех атаки. А лекарство одно.

      – Какое? – Бубо опять прошелестел голосом умирающего лебедя.

      – Дать бы тебе в рыло и оставить тут паниковать. Или еще лучше взять тебя за руки, за ноги и головой твоей тупой пробить дырку в этом памятнике. – Тельбиз постучал кулаком по обшивке монумента из нержавеющей стали.

      – А если я болен? – не унимался Бубо, хотя было заметно, что признаки панической атаки исчезают.

      – У тебя единственная болезнь может быть, и она называется ипохондрия! – строго сказал Гера. – Сейчас мы ее лечить будем.

      – Подожди, мне что-то показалось. – Сталкер поднял указательный палец. – Секунду!

      Он, совершенно забыв о недомогании, подошел к тому месту в монументе, где Тельбиз только что ударил кулаком по обшивке.

      – Никому звук странным не показался?

      – А ты возьми, стукни еще раз и проверь, – ответил Гера.

      Бубо, не обращая внимания на явную неприязнь, действительно ударил кулаком по нержавейке. Ничего особенного не произошло. Но сталкер вопросительно посмотрел на остальных.

      – Вы что, не слышите?

      Он, понимая, что его идею не воспринимают, стал несильно, словно пытаясь разбудить таящуюся в металле силу, ритмично ударять по обшивке. Монумент сначала нехотя, потом все сильнее и сильнее стал отзываться на низкой басовой ноте, которую нормальное человеческое ухо могло и не услышать. Скоро уже весь памятник пугающе гудел и вибрировал. Но самое невероятное – в том месте, где сталкер бил кулаком по металлу, нержавейка вдруг, словно истончившись, стала прозрачной. Сквозь нее, как через мутное стекло, уже можно было увидеть очертания города. Бубо стучал не переставая, и в какой-то момент его кулак, не встретив сопротивления, пронесся сквозь границу, только что отделявшую людей от внешнего мира. Сталкер по инерции, теряя равновесие, выпал из памятника в образовавшуюся проталину. Герман в последний миг схватил Бубо за ногу, и тот, описав телом дугу, гулко ударился лицом о поверхность памятника, но уже снаружи.

      – Ребята, ловите конец! – Внизу у монумента стояла Клава, держа в руках арбалет с прикрепленной к болту тонкой бечевкой.

      Через полчаса, спустившись по веревке, все со смятением наблюдали, как затягивается отверстие на заду у рабочего.

      Глава 7

      Бубо уныло смотрел на дорогу, время от времени проверяя, не идет ли кровь из разбитого носа.

      – Ничего,