Прыжок в ледяное отчаяние. Анна Шахова

ее кто-то вытолкнул?

      – Это мы и должны установить, – сухо сказал Влад и вдруг, покачнувшись, схватился за спинку скамейки.

      – Что с вами? – подалась к нему девушка.

      Влад смущенно заулыбался, оседая на лавку:

      – У вас нет конфетки?

      – Господи, какой еще конфетки? Да что ж это такое-то?! – будто сквозь ватный тампон услышал Загорайло, после чего абсолютно оглох и ослеп.

      …На сумрачном потолке плавало голубое пятно. Влад приподнялся – с груди соскользнул шерстяной плед. У широкой кровати, на которой он лежал, стоял синий ночник, пускающий вверх бледный луч. В комнату кто-то стремительно вошел, включил яркое бра над головой. Это оказалась свидетельница Юрасова – в узком свитере и джинсах, со стянутыми в пучок темными волосами. Глазищи под очками смотрели испуганно.

      «За одну ее оливковую кожу жизнь отдашь», – подумал Загорайло и в бессилии откинулся на подушку.

      Следом за Наташей в комнату вошла женщина средних лет – необычайно похожая на Юрасову, только с короткой стрижкой.

      – Мам, он снова в обмороке? – зашептала и, кажется, чуть не заплакала свидетельница.

      – Да нет. Просто слабость сильная. Как вы себя чувствуете? – Женщина присела около Влада и стала проверять у него пульс.

      – Я, простите, где? – спросил Загорайло придушенным голоском, который сам не узнал.

      – Вы в надежных руках. У Юрасовой Натальи Семеновны, биохимика, и ее мамы – Ангелины Ивановны, врача-эндокринолога. А что, совсем не помните, как «скорая» уезжала, как поднимались к нам наверх? – Мама-эндокринолог кольнула чем-то палец Влада и поднесла глюкометр к глазам.

      – Смутно, – вздохнул Влад.

      – Плохо, – в тон ему ответила Ангелина Ивановна. – И давно у вас сахар обваливается? Или вы законченный диабетик?

      – Обваливается недавно. И я вроде не диабетик.

      – С диетами, что ли, экспериментируете? – Дотошная врачиха вооружилась тонометром, который подала дочь. Загорайло увидел расстроенное донельзя Наташино лицо и твердо решил стать диабетиком, чтобы она жалела его непрестанно.

      – Да нет. С печенью проблемы. Неудачная операция. – Влад с опаской смотрел на свою пережатую рукавом тонометра руку.

      Ангелина Ивановна примолкла, изучая экранчик аппарата. Удовлетворившись цифрами, кивнула.

      – И что? Про запас сахара с собой, про глюкометр никто не рассказывал из врачей?

      – Еду забыл. Дома на столе. Глюкометр еще не приобрел. Боже мой! – Влад вдруг резко сел, и на лбу его тут же показалась испарина. – Мне срочно нужно позвонить домой!

      Юрасова-старшая широко улыбнулась – как ни похожа она была на дочь, но Наташиным шармом все же не обладала.

      – С мамой вашей мы уже пообщались. Успокоили ее и сказали, что приютим вас на ночь.

      – Вы извините, Влад, – вступила Юрасова-младшая, краснея, – но телефон так надрывался в вашем пальто, что я осмелилась ответить.

      – Спасибо, Наташа. Спасибо за все! Простите, что так обременил вас, страшно неудобно.