Пир Джона Сатурналла. Лоуренс Норфолк

в нем. Всех до единой тварей, в нем благоденствовавших. Все они заняли свои места на Сатурновом столе.

      Тлеющий костер мерцал красным светом. В темноте смутно вырисовывались полуразрушенные стены и могучие кроны деревьев. Тонкие струйки дыма поднимались от углей и улетали в дымоход. Матушка скользила пальцами по стволам огромных пальм, отягощенных гроздьями фиников. С ветвей их свисали ульи, истекающие медом, а земля под ними была усеяна крокусами. Потом ее пальцы побежали по диковинным письменам в кубке, и она начала читать:

      – «В первом саду произрастали финиковые пальмы. Пчелы заполняли медом соты в ульях, и крокусы давали шафран. Пусть же первое угощение будет подано в таком изобилии, чтобы все и каждый могли зачерпнуть полную чашу. Пусть же Пир начнется с пряного вина…»

      Внимая чтению, Джон почувствовал, как очнулся и зашевелился демон у него в горле. Новое тепло потекло по его жилам – не знакомый жар гнева, а приятное тепло: как будто горячее вино наполняло его желудок, загашая раскаленный уголек, утоляя жгучую боль. Пьянящие ароматы защекотали ноздри. Вино дымилось в воображаемом шаровидном сосуде, и Джон видел блестящую поверхность напитка так ясно, словно сам только что окунул в него чашу. Так вот чему хотела научить матушка, подумал мальчик. Вот почему он долгими часами сидел над книгой. Голод отступил, а вместе с ним и гнев. Это наш пир, подумал Джон. И он навсегда останется с нами. Странное умиротворение воцарилось в его душе.

      – «Второй сад Сатурн насадил в воздухе. Жаворонки и цапли тучнели в кронах деревьев. Ржанки и остроклювые бекасы покачивались на высоких ветвях. Разнообразная пернатая дичь откармливалась в своих гнездах…»

      Селяне пели про обычных гуся и утку, вспомнил Джон. Женщины, заходившие к ним в хижину, обсуждали лакомство из цыплячьих лапок. А на страницах книги с деревьев вспархивали самые диковинные птицы. Каждый сад содержал в себе превосходнейшие угощения. Пустой желудок мальчика громко урчал и бурчал. Но голод заглушало вновь обретенное понимание, что блюда Сатурнова Пира всегда ждали их здесь.

      Той ночью кашель отпустил матушку и даже озноб не бил. Джон спал рядом с ней крепким сном.

      Теперь Сюзанна доставала книгу каждый вечер. Третьим садом была река, где из воды выпрыгивали разные рыбы. Четвертым – море с кишащим крабами берегом. Потом начались фруктовые сады. «Домик», замеченный мальчиком еще на первых страницах, при каждом следующем появлении становился больше: превратился сначала в огромный домище, а потом в настоящий дворец с высоченной дымовой трубой. Днем у Джона, как и раньше, сводило живот от голода. Но когда наступала темнота, в разрушенном трапезном зале Беллики начинался Сатурнов Пир. Вечер за вечером разнообразные плоды садов древнего бога проплывали перед ним на подносах – и в скором времени Джон уже мог, откинувшись спиной к каменной стенке очага и закрыв глаза, по памяти повторять вслух слова вместе с матерью. Когда он спросил, откуда она знает, как читаются письменные знаки, на ее лицо набежала тень.

      – Один