Все ведьмы – рыжие. Елена Звёздная

из воды повылезали… головы. В общем, так, зеленые чертики – отстой! А вот девицы с курносыми носиками, острыми зубками и зеленой кожей, это да – налейте еще, называется.

      – Это какие-то газы? – с надеждой спросила я.

      – Это мавки, – обрадовал меня Игнат.

      Гулко сглотнула, нервно спросила:

      – И что ты мне хочешь этим сказать?

      Раздраженный вздох и терпеливое:

      – Раздевайся, Марго. Я укажу направление, под водой светло, ныряешь, берешь ларец, всплываешь, вылезаешь. Все. Дело – проще некуда, и блондинка поймет, так что тебе, рыжей, не понять стыдно.

      Я все поняла. Рванулась от Игната, отошла от него подальше и со всех сил как заору:

      – Помогите!!!

      Вопить долго мне не дали – Колдун обошел и взялся расстегивать мои джинсы, Игнат сдернул майку и потянулся к бюстгальтеру, за что был бит по рукам и по морде. Дэн сразу все понял, бросил затею с ремнем и помог мне разуться.

      Обиженный Лысый Черт, потирая щеку, буркнул:

      – Лучше бы все сняла, потом же в мокром белье ходить будешь.

      – Высушишь, – решила я, вспомнив, что он с брюками Колдуна проделал.

      К слову, о брюках – свои я снимать не желала, белье под ними было не самое приличное. Так что с помощью Дэна сняв кроссы, я с расстегнутой ширинкой подошла к Игнату. Тот почесал лысинку и начал объяснять:

      – Плывешь к розовой кувшинке…

      Посмотрела на болото – нежно-розовая кувшинка тут была одна и чуть светилась, кстати. Метрах в семи от края каменюки, на которой мы стояли.

      – Как доплывешь – ныряешь и уходишь вниз по стеблю, там светло, глаза можешь открыть под водой.

      – В болоте? Туда пиявки вцепятся! – взвизгнула я.

      Два синхронных злых выдоха.

      – Это не обычное болото, Марго, – зло ответил Игнат. – А теперь просто удостоверимся, что чары тебе не навредят.

      С этими словами он схватил меня за руку и потащил к воде. Чисто гипотетически – что может противопоставить худенькая девушка невысокого роста бугаю под метр девяносто мускулистой и лысой наружности? Когда Игнат швырнул меня в воду, мне оставалось лишь визжать, а едва я вынырнула, хвататься за край камня, пытаясь выбраться…

      А потом началось!

      – И чего задумали, глупые?

      – Неужто нырять будет?

      – Шли бы вы, пока ходилки не оторвали.

      – Девку привели, мало им хлопцев было!

      Голоса у мавок оказались ясные, чистые, звонкие. Я перестала барахтаться, уцепилась за камень и обернулась – внешне они ничем не изменились, но глаза, рыбьи блестящие, перестали казаться такими злыми. И я смотрю на них, они на меня… Видела я семь мавок, но едва они утихли, вынырнуло еще девять, и одна из присоединившихся, с белой кувшинкой в зеленых волосах, ощерившись, прошептала:

      – Слышит?

      – Быть не может…

      – Не может…

      – Быть.

      – Не может.

      – Не может совсем, – заголосили мавки.

      А я слышала. Я их слышала!

      И