Те, которых не бывает. Нина Семушина

конце, и походила скорее на тень, чем на человека, но когда увидела Игоря, то вся прямо расцвела. Он не знал, что ей сказать, поэтому молча протянул ворох листьев и ягод, не зная, можно ли положить их на больничное одеяло в сером дырявом пододеяльнике. Вдруг оно, я не знаю, стерильное. Хотя что за бред.

      – Я боялась, что ты уже не придёшь, – сказала Ольга. – Я такая дура, Игорь.

      – Я заболел ангиной как дурак, как первоклассник, – ответил Игорь совершенно севшим (правда, едва ли от простуды) голосом. – Ты слышишь, я говорю – как калитка скрипит. Я пришёл бы и раньше, если бы я знал, я такой дурак, Оля, я…

      – Прекрасно, – прозвучал у него за спиной усталый и очень язвительный мужской голос. Игорь обернулся и увидел врача в мятом халате и очках в чёрной оправе, заклеенной изолентой. У него были чёрные, неровно остриженные волосы и бледное красивое лицо. Игорь попытался прочитать имя на бейджике, прикреплённом к карману халата, но не смог: буквы расплывались перед глазами, как будто разбегаясь, чтобы не быть прочитанными.

      – Давайте, продолжайте мериться умственными способностями, – тем же тоном продолжил доктор. – Вы, Игорь, зайдёте потом ко мне в ординаторскую, это напротив столовой. Даже если обнаружится, что умственных способностей у вас нет. Видишь, а ты боялась, – добавил он уже мягче, глядя на Ольгу. Потом перевёл взгляд на вжавшуюся в стену рыжую девушку, и на лице доктора появилась нехорошая улыбка. Он продолжил прямо-таки медовым тоном, от которого кровь стыла в жилах: – Ася, ты, наверное, считаешь, что если ты три раза перенесёшься в шесть часов вечера, то семь не наступят никогда и тебя не подключат к капельнице, да? Мне кажется, победитель фестиваля идиотов ясен.

      Он развернулся на каблуках и зашагал прочь по коридору. Девушка, сжав губы, побрела за ним. Игорь сел на краешек Ольгиной постели и взял её за руку. У него уже не было сил на то, чтобы удивляться чему-то. Даже этому.

      Они разговаривали обо всём на свете: Ольга без конца спрашивала его о здоровье, о том, что творится в городе и какого цвета сейчас какой из дубов в её драгоценном парке, о том, улетели ли утки или ещё нет (Игорь с удивлением обнаружил, что, несмотря на то что носился сегодня по парку в ужасе и панике от отсутствия Ольги, запомнил множество важных для неё деталей). Из принесённых листьев они тут же сплели друг другу венки, надели их друг на друга и любовались собственными отражениями в окне. Другие молчаливые пациенты, лежавшие в коридоре, сначала смотрели на них двоих с укоризной, но потом даже их взгляды потеплели.

      – Когда ты выйдешь отсюда, Оля, я приду к тебе жить, – неожиданно для себя самого сказал Игорь. – С Пенелопой что-нибудь придумаю, кажется, она поладила с моей соседкой.

      Ольга подняла на него глаза и разрыдалась.

⁂

      – Вы курите? – поинтересовался доктор, поправляя очки.

      Игорь опять попытался прочитать его имя – и опять не смог. Он рассеянно кивнул. Доктор подвинул к нему пачку местных дешёвых сигарет, которые делали на табачной фабрике в Тополевом переулке. Игорь был уверен, что