Религия для атеистов. Ален де Боттон

в девятнадцатом веке. Историки полагают, что мы начали пренебрегать нашими соседями примерно тогда же, когда перестали собираться вместе, чтобы чтить наших богов. Отсюда возникает вопрос: а что делала религия до того, как это произошло, чтобы усиливать дух общности, и, если посмотреть с практической точки зрения, сможет ли мирское общество возродить этот дух, не опираясь на теологические институты, с которыми оно когда-то жило душа в душу? Возможно ли вернуть дух общности без религиозной основы?

2

      Если мы рассмотрим причины социальной отчужденности более подробно, мы поймем, что отчасти наше чувство одиночества обусловлено числом одиноких. Миллиардам людей, которые живут на этой планете, сама мысль заговорить с незнакомцем кажется более опасной, чем в прежние времена, потому что степень общения между людьми, похоже, обратно пропорциональна плотности населения. Обычно мы с готовностью заговариваем с людьми, когда не имеем никакой возможности общения с ними. Если бедуин, чей шатер – единственный на сотни километров пустыни, психологически готов оказать теплый прием любому, то его современники, живущие в городе, столь же добросердечные и щедрые, чтобы сохранить хоть каплю душевного равновесия, вынуждены притворяться, будто не замечают миллионов человеческих существ, которые едят, спят, спорят, совокупляются и умирают в считаных сантиметрах от них со всех сторон.

      Проблема еще и в том, как нам знакомиться друг с другом. Общественные места, где мы обычно встречаем других людей – пригородные поезда, запруженные толпой тротуары, залы ожидания аэропортов, – словно сговорились показывать сильно упрощенную картину наших личностей, а это снижает и нашу способность осознавать, что каждый человек – сложная и неповторимая индивидуальность. Трудно на что-то надеяться относительно человеческой природы после прогулки по Оксфорд-стрит или ожидания вылета в чикагском аэропорту.

      

      Раньше мы ощущали более тесную связь с нашими соседями потому, что зачастую они становились нашими коллегами. Дом не всегда был безликим общежитием, куда возвращались поздно и откуда уходили рано. Соседи знакомились не потому, что были прекрасными собеседниками, просто им приходилось вместе возить сено или класть школьную крышу. Такие проекты естественным образом способствуют возникновению новых связей. Однако капитализм терпеть не может местной продукции и индивидуального производства. Для него предпочтительнее, чтобы мы вообще не контактировали с соседями, ему ни к чему, чтобы они задерживали нас по дороге в офис или, не дай бог, помешали онлайновой покупке.

      В прошлом мы знакомились с другими людьми, потому что нам ничего не оставалось, как обращаться к ним за помощью… и они, соответственно, обращались к нам. Благодеяние было составной частью досовременной жизни. В те дни практически не удавалось избежать ситуаций, когда люди просили денег у малознакомых или сами подавали милостыню бродяге-нищему, – ведь в том мире отсутствовали система здравоохранения, пособия по безработице, муниципальное