Плач ветра. Лариса Майорова (Кларисса)

5-0051-7072-9

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Ставни

      В раннем детстве, вроде бы недавнем,

      Почему-то невзлюбил я ставни.

      Может, от того, что вечерами

      От меня они скрывали небо?

      Чьи-то стены, крытые коврами,

      Чьи-то рты, распухшие от хлеба?

      В детстве довоенном своём, раннем

      Я и видел, и не видел ставни.

      Может, от того, что кто-то больше

      Худшую терпели в жизни тьму?

      Может, от того, что верить больше

      Приходилось всё-таки Ему?

      Верящие люди неспроста их

      Слов его все прикрывали ставни,

      А в подвалах – там, за толщей ставен —

      Кто-то к стенке человека ставил.

      Где-то тайно составлялись сметы,

      Чей-то голос обрывался в полночь.

      Было страшно поздно звать на помощь:

      Шествовал безмолвный призрак смерти.

      Только буря, изрыгая ветер,

      Вырвала те ставни с мясом с петель!

      И глаза сквозь облачную роздыть

      Увидали очень близко звёзды!

Владимир Наджаров

      Звёзды смерти стояли над нами,

      И безвинная корчилась Русь

      Под кровавыми сапогами

      И под шинами чёрных марусь1.

А. Ахматова

      Глава I

      1938

      – Убили! Диакона убили! – кричит изо всех сил выбегающая из избы баба. – Помогите! Помогите! – Она держится за голову и несётся по деревне с истошными воплями. Подол юбки тащится по сухой земле, поднимая весеннюю пыль.

      Аграфена несёт из колодца вёдра с водой. Останавливается. Ладонью прикрывает лоб от ослепительного солнца и, сощурившись, вглядывается в сторону бегущей женщины.

      – Господи, – трижды крестится Аграфена, – да никак попадья? Она, она.

      Женщина качает головой, хватает вёдра и торопливо идёт домой. На сердце неспокойно, непонятная тяжесть сдавливает грудь. Она подходит к дому. Осматривается. «Да, вроде всё должным образом. Вон сыновья, все при деле. Мишка с Ефимом крышу чинят. Колька в сарае возится, а дочь сегодня я уже видела. Внуки при невестках, а муж на работу ушёл. У него выходных не бывает. Что ж так муторно? А? Видать, от страшной вести попадьи», – рассуждает Аграфена и, немного успокаиваясь, заходит в дом.

      Невестка Анна, жена Ефима, стоит перед огромным шкафом. На полу разложены стопками книги. Она вытирает с них пыль, а её дети, Толик и Валя, расставляют книги по полкам. Аграфена шёпотом рассказывает Анне о случившемся:

      – Мужикам ничего не говори. Знаешь же, какое время сейчас. Вот скажи, что попадья на помощь зовёт, так ещё побегут туда дураки наши, а там бог его знает, что произошло. Доказывай потом, что ты ни при чём. Нет уж. Молчи и помни: видом не видывал, слыхом не слыхивал. Отец придёт, расскажет.

      Анна с испугом смотрит на свекровь.

      – А кто убил-то? – так же шёпотом спрашивает невестка.

      – Да я почём знаю. Ладно, давай справляйся2 и зови мужиков. Обедать пора, – командует Аграфена.

      – Так, может, отца дождёмся? Сегодня выходной, рано прийти обещал.

      – Теперь уж точно рано не придёт. Попадья-то куда бежала? К нему – председателю колхоза. О господи… – отвечает свекровь и крестится. – Что-то мне совсем нехорошо. Душу скребёт. Ещё новое начальство сегодня прибыло.

      За столом большая семья в сборе. Братья весело что-то рассказывают друг другу, смеются. Аграфена качает на руках внучку. Наконец, беспокойство отступает. Слышится рёв двигателя машины. На секунду звук замолкает. Машина снижает скорость перед ямой, и раздаётся скрип тормозов. Аграфена, сидящая к окну спиной, резко оборачивается и замирает. Она смотрит на проезжающий мимо дома чёрный воронок – служебный автомобиль НКВД. Все замолкают и бросаются к окнам. Носы прилипают к стеклу.

      – За кем это? – тревожно спрашивает Ефим.

      – Диакона убили, наверное, за убийцей, – отвечает мать.

      Все взгляды, наполненные ужасом, устремляются на мать. Наступает тревожное молчание.

      – Так это энкавэдэшники. И диакон в другой стороне. Они не должны здесь проезжать, если только не в контору едут, – с тревогой говорит старший сын – Михаил.

      Аграфена, ни слова не говоря, хватает косынку с лавки, набрасывает её на голову и бежит к выходу.

      – Не смейте никуда выходить! – не оборачиваясь, кричит мать и вылетает в сени.

      За ней следом срываются Ефим и Михаил.

      – Не-е-т! – орёт мать на сыновей, преграждая им путь, растопырив руки. – Не пущу! Не сметь, сказала!

      Страх,

1

Маруси — так называли машины НКВД.

2

Справляться — заканчивать.