Лютый: чужая Моя. Александра Сергеевна Ермакова

друг!

      И я бы ни за что к нему не обратилась, если бы… не нужда. Так что прийти в логово к Лютому толкнуло лишь отчаянье и безысходность.

      – Тебя… – совершенно бесстрастно отзывается Сергей, сидя на мягком диване своего кабинета частного охранного агентства. Он явно ждал меня. Не то чтобы готовился, но однозначно ждал. Поэтому не за столом директора, а на диване. Вальяжно, спокойно, так, чтобы я сразу ощутила его силу и власть, свою ничтожность и слабость. Хотя рядом с ним я всегда себя чувствовала никчёмной, слабой, мелкой и тощей. Он подавлял меня! С первой нашей встречи. И пугал до чёртиков.

      Красивый, дико красивый. Даже красивее, чем помнила. И опасный… А его бояться нужно! Лютый не просто так носил это погоняло – Сергей Лютов один из самых опасных людей нашего города. Только со временем поменял статус «бандита» на «бизнесмена».

      Так сделали не все – только те, у кого была деловая жилка и крутые связи.

      И вот таким простым способом бандиты со временем легализовались. Самые способные и проворные нашли свою нишу… Ниша Лютого – охрана! Он так крепко осел в этом бизнесе, что по праву считался самым успешным из некогда известной группировки Южанина.

      – Знаешь ведь, я не могу… – Сглатываю сухим горлом, понимая, что последняя надежда утекает: – Я ЕГО жена, – шепчу опустошенно, утыкаясь взглядом в пол. – А он – твой лучший друг.

      – Лучшие не предают! Лучшие не переступают. Лучшие не причиняют боль. Лучше не крадут женщину лучшего друга, – так же убийственно спокойно парирует Лютый.

      – Ты прав, – киваю с горечью. – Но Гончий – мой муж, Лютый. Этого уже не изменить…

      – Он что тебя мало бил? Мало предавал? – с деланным равнодушием кидает реалию жизни Сергей.

      – Ты вправе ненавидеть его и презирать меня. Ты вправе нас не понимать, но я не могу, как он поступать. Я не брошу вот так…

      – А как бросишь? – Лютый водружает руки на спинку дивана и на меня смотрит… пронизывающе… в упор. Без насмешки, но с колючим желанием понять.

      – Я… не знаю, – заминаюсь, путаясь в мыслях и чувствах. – Но точно не сейчас, не тогда, когда он нуждается в помощи, – устало мотаю головой.

      – То есть мне опять смотреть как ты между кем-то и кем-то чья-то и чья-то, но только не моя? – сухо упрекает Лютый, и его обвинения понятны.

      Всю нашу историю знакомства можно назвать просто: «Поймай, если сможешь».

      Меня тянуло к нему, тянуло так сильно, что я этого боялась. А ещё он меня дико пугал… всем: внешностью, поведением, тем, как одержимо меня желал заполучить. И я бежала… к кому угодно, лишь бы подальше от этого опасного человека!

      – Серёж… – на выдохе и даже к нему шагаю.

      – Тогда я буду тебя трахать, когда захочу, – на той же безликой ноте огорошивает Лютый, пробегается по мне безликим взглядом тёмно-серых, грозовых глаз.

      – Если цена вопроса тело… – спокойно расстегнула короткий плащик. Да и тело мне уже было не жалко. Я столько перетерпела за это время, что плоть и душевные муки меня мало волновали.

      Я не боялась унижения. Не боялась презрения, издевательств, насилия… В данный момент больше всего боялась отказа… Отказ Лютого был равнозначен смерти. Хотя и «умереть» – не слишком большая цена за спасения того, кого любила больше всего на свете.

      Но Лютый не просил моей головы… всего лишь тела!

      Отдаться?

      Да не вопрос!

      Если мужики сходили по мне с ума, то я была готова на любые пытки, чтобы себя изуродовать и искренне не понимала, что во мне их так привлекало?

      Я простая.

      Простая!

      Серая моль с потухшим взглядом, потрепанная жизнью, изувеченная мужем, его врагами…

      Но раз до сих пор в глазах Лютого была желанной – он меня получит!

      Без спешки и порывистости позволяю плащу упасть на пол.

      Дрожу… не от страха – скорее от прохлады в кабинете Лютого.

      Тяну подол платья вверх…

      – Замри, – командует Лютый, по-прежнему восседая на диване и пристально следя, как я методично, без огонька и танцев раздеваюсь. А к моменту громыхнувшей реплики я уже остаюсь в лифчике, трусиках…

      – Что-то не так? – берусь за застёжку бюстика, как Серёжа меня обливает холодом:

      – Ты жутко выглядишь. Тощая, бледная. Как заёб*ая наркоманка. В тебе нет ни жара, ни огня, который раньше пылал. На хрена моему члену полутруп? Я мертвичину не люблю…

      – Тогда… что? – Смаргиваю обескураженно.

      Такого не ожидала. Нет, я знала, что выгляжу не очень. Уже почти неделю сплю урывками. Себя не помня, обиваю пороги знакомых. Забыла, когда последний раз ела. Просто мне некогда было об этом думать. И к Лютому пришла, как к последней инстанции, понимая, что если озвучит цену – мне не выбирать! И даже не поторговаться толком…

      И пришла, не думая ни о наряде, ни о прическе… и, уж тем более, ни об исках и огоньке.

      – Могу накраситься, переодеться, – озадаченно роняю,