Адамантовый Ирмос, или Хроники онгона. Александр Холин

бликов, не зная, то ли радоваться нежданному подарку, то ли поставить её куда-нибудь к стеночке от греха подальше.

      – Послушай! – закричал Никита вслед торгашу. – А как ты догадался, что я романы пишу?

      Только торговец уже не слышал Никиту или сделал вид, что не услышал, продолжая прокладывать могутным плечом путь к метро в негустой толпе случайных прохожих.

      Банка в руках жгла холодным светом, и хотелось от неё почему-то избавиться. Но затейливые блики, словно узоры калейдоскопа, завораживали волшебными рисунками, удивительным струистым мерцанием, и Никита решил оставить игрушку. В то, что там действительно ангел, верилось слабо. Точнее, совсем не верилось, хотя что-то там всё-таки светилось. Может метан? или гелий? или?.. Полыхающая огнями банка вполне могла оказаться побочным продуктом какого-нибудь грандиозного открытия или совсем не грандиозной ядовитости. А, может, она всё же не дешёвка? Тогда зачем торгаш её подарил? Ведь сначала продать хотел!

      – Губит людей не пиво, губит людей вода! – жизнеутверждающе голосили студенты, а, Сын Юриста милостиво кивал в знак полного согласия. Его маститая тушка торчала посреди студентов, живо напоминая репейник на грядке. Потом он вдруг вскочил, встал в позу и зажурчал, совсем как обвальный водопад:

      Подай, поэт, глоток прохладной лиры,

      Я так устал от бешеной жары!..

      Угрюмый мир моей пустой квартиры

      Не отличить от сумрачной норы.[13]

      Никиту слегка затрясло, где-то в недрах желудка стало нехорошо. Этого только не хватало! С биокабинками на Арбате проблема. Никогда бы не подумал, что от стихов…, то есть от зарифмованного текста, может быть нехорошо.

      Душа истлела, сердце от исканий

      Иссохлось, как пустынная земля…

      Подай, поэт, приблизь предел мечтаний,

      И в храме вечности тебя восславлю я!..

      Всего глоток… Я шёл через пустыню,

      Песчаный смерч засыпал мне глаза,

      Моих следов не отыскать уж ныне,

      Их занесла песчаная гроза,

      А фляга вдохновенья опустела

      Ещё за тем барханом суеты…

      – Ага, – подумал Никита, – ещё одну такую флягу и атомной войны не надо. Вот в этом весь Жирик!..

      Он кивнул неизвестно кому, и пошел, размышляя об ангелах совсем не ангельскими категориями, потому что иначе хана. Арбат уже не казался Никите таким уж странным и с десятком-другим художников-торгашей-офеней он был совсем не прочь встретиться мимоходом. А что, сразу жизнь принимает какие-то другие оттенки, и происшедшие события кажутся указательными вехами в непройденной дороге по болоту жизни.

      Никита снова с любопытством взглянул на подаренную банку. Пятна в ней с наступлением темноты действительно сгустились, даже сами стали источать неуловимую радужную энергию. Смотреть на них было приятно. Световой калейдоскоп не раздражал, а наоборот, успокаивал и навевал воспоминания детства:

      Свет лампочки ворвался в комнату непрошенной сиятельной

13

Стихи Жириновского выдержали неоднократную публикацию.