Баллада о змеях и певчих птицах. Сьюзен Коллинз

успела сегодня с утра? – удивился Кориолан.

      – Нет, что ты, вчера! В воскресенье. Сегодня утром я… Кстати, ты нашел мой картофель? – Девушка сбегала на кухню, открыла холодильник и вынула кастрюлю. – Я не спала до самого утра и заодно приготовила крахмал. Потом помчалась к Дулиттлам, чтобы как следует отутюжить рубашку. А вот это мы добавим в суп!

      Тигрис вытряхнула слипшуюся массу в кастрюлю с капустой и хорошенько размешала.

      Кориолан заметил под золотисто-карими глазами кузины лиловые круги и почувствовал угрызения совести.

      – Когда же ты спала в последний раз? – спросил он.

      – Не волнуйся, все в порядке. Я поела картофельных очисток. Говорят, в них сплошные витамины. К тому же сегодня Жатва, день почти праздничный! – жизнерадостно заметила она.

      – Только не у Фабриции, – вздохнул Кориолан. Да и вообще нигде, на самом деле. В дистриктах День Жатвы проходит ужасно, и в Капитолии он тоже не особо радостный. Большинство жителей не любят вспоминать войну. Тигрис проведет этот день, прислуживая своей хозяйке и пестрой толпе гостей, пока те будут обмениваться унылыми рассказами о лишениях в годы осады и напиваться до бесчувствия. Завтра будет еще хуже – ей придется нянчиться с ними же, но похмельными.

      – Хватит из-за меня переживать. Лучше садись и ешь! – Тигрис налила супа в миску и поставила на стол.

      Кориолан покосился на часы, торопливо проглотил суп и умчался к себе в комнату переодеваться. Он уже успел принять душ и побриться. На его светлой коже, к счастью, не вскочило сегодня ни одного прыща. Выданное школой нижнее белье и носки были в порядке. Он натянул брюки, весьма приемлемые, и сунул ноги в кожаные ботинки на шнуровке, которые немного жали. Затем бережно накинул рубашку, заправил ее в брюки и повернулся к зеркалу. Из-за недоедания Кориолан слегка отставал в росте, как и многие его ровесники, зато телосложение имел спортивное, с отличной осанкой, и рубашка удачно подчеркивала ладную фигуру. В последний раз Кориолан наряжался в далеком детстве, когда Мадам-Бабушка водила его по улицам в лиловом бархатном костюмчике. Он пригладил светлые кудри и насмешливо прошептал своему отражению: «Приветствую тебя, Кориолан Сноу, будущий президент Панема».

      Ради Тигрис он величаво прошествовал в гостиную, раскинул руки и покрутился, давая рассмотреть себя во всей красе. Кузина взвизгнула от восторга и захлопала в ладоши.

      – Просто сногсшибательно! Какой ты красивый и стильный! Скорее к нам, Мадам-Бабушка! – Еще одно детское прозвище, которое прижилось надолго. Маленькой Тигрис тогда казалось, что называть просто бабушкой такую величественную даму не годится.

      Мадам-Бабушка вошла в гостиную, бережно держа в дрожащих ладонях только что срезанную алую розу. Длинная, струящаяся черная туника, столь модная до войны, безнадежно устарела и выглядела просто смехотворно, как и вышитые туфли с загнутыми носами, прежде бывшие частью карнавального костюма. Из-под порыжевшего от времени бархатного тюрбана выбивались тонкие седые пряди. Мадам-Бабушка донашивала