Принцип причинности. Аркадий Евдокимов

из Серебровки старается, и у него всегда получается ровно. Поэтому уроки он делает быстро и идёт себе гулять.

      Или так:

      – Почему у тебя рубаха грязная? Вот у Вовы из Серебровки рубаха всегда чистая и выглаженная.

      Или:

      – Что у тебя в карманах? Зачем тебе эта гадость? Камешки, пружинки, железки какие-то… Вот у Вовы из Серебровки карманы всегда пустые, он не набивает их всяким ненужным хламом, и поэтому выглядит всегда опрятно.

      Начало причитаний бывало разным (Опять коленку разодрал! Не смей ковырять в носу! Не болтай ногами за столом! Где пуговицу потерял? Почему руки не вымыл?), а конец одинаковым – вот мальчик Вова из Серебровки…

      Андрюша сносил это брюзжание стойко, терпеливо ждал, когда Шапокляк договорит и можно будет продолжить писать. А про себя думал: зачем вообще нужны карманы, если в них ничего нельзя положить? Ведь наверняка их изобрели специально для того, чтобы нужные вещи можно было носить с собой…

      В результате педагогических упражнений Эльвиры Георгиевны и Славка, и Андрюша так люто возненавидели серебровского Вовку, что их горячими чувствами проникся и Васька. Спрятавшись в тёмном сарае, за поленницей, они поклялись побить пай-мальчика, как только встретят. После очередной головомойки Шапокляк они даже решили пойти войной на Серебровку. Дважды они собирались в поход, но оба раза экспедиция проваливалась. В первый раз потому, что у Славки отобрали штаны в стирку, и пришлось всем троим сидеть у него дома. А во второй раз Васька сломал ногу. Они втроём прыгали по очереди с сарая. И все уже благополучно приземлились раз по пять, когда Васька решил усовершенствовать процесс. Он стырил с кухни половик, повязал его на шею и прыгнул с ним, как с парашютом. И сломал ногу. Славка с Андрюшкой не сразу поняли, что дело неладно. Славка успокаивал, мол, чего ревёшь? Вот я в прошлом году так треснулся об косяк – ещё больней было, и то не ревел. Но Васька ступить на ногу не мог, пришлось идти с повинной к родителям. Ваську отец увёз в больницу, на мотоцикле.

      Вернулся он в гипсе, героем. Ходил с настоящими костылями, деревянными, покрытыми лаком, с резиновыми наконечниками, прям как взрослый. Андрюшка со Славкой страшно завидовали ему. Целых три дня. Потом – привыкли. Это выдающееся событие и отодвинуло экспедицию возмездия на неопределённый срок. Ребята ограничились тем, что ещё раз тайком собрались в сарае и снова дали жаркую клятву побить ненавистного Вову во что бы то ни стало. До этого у мальчишек был только один секрет и заключался он в том, что наши ученые изобрели новую бомбу – электрическую, и об этой страшной тайне знали только в детском саду, куда ходил Васька, а больше нигде. Второй секрет – клятва – был куда секретнее, потому что о нём знали только трое. Если, конечно, не считать Андрюшкиной бабушки и Васькиной младшей сестры. И Славкиных родителей.

      В те годы повсеместно деревенские детишки бегали оборванцами, часто донашивали одежду старших братьев. А если учесть, что у старших тоже часто бывали старшие, и особой опрятностью ни те, ни другие не отличались, становилось