Темная сторона души. Мистический триллер. Елена Франц

то так. В тринадцать лет я потеряла своих родителей. Страшная авария, в которой мне чудом удалось выжить, до сих пор снится по ночам. Родители сильно ругались. Мама ревела, и обвиняла отца в том, что он, по его мнению, вовсе не делал. Их частые ссоры по пустякам, в основном из-за неуравновешенного характера мамы, были для меня обыденностью. Я спокойно сидела на заднем сиденье машины и смотрела, как капли дождя стекают по стеклу. Ссора продолжалась, и казалось, ей не будет конца. Вдруг в порыве эмоций мама сильно ударила отца по плечу. А дальше все происходило, как страшном сне: яркий свет, визг колес, звук бьющегося стекла… В больнице врач в белом халате и большими руками, густо покрытыми черными волосами, со скорбным выражением лица объявил мне, что мои родители скончались, не приходя в сознание. Опеку надо мной взяла мамина сестра, старая дева, которая жила с несметным количеством кошек. Жилось у нее вполне сносно, тетушка не обращала на меня никакого внимания, что меня вполне устраивало. Когда мне исполнилось двадцать лет, ее тоже не стало. Из-за старой проводки дом сгорел вместе с ней и кошками. В эту ночь меня не было дома, так как я ночевала у своей школьной подруги. Думаю, что я родилась в рубашке, так как два раза избежала смерти. Наверно так и есть, но в любом случае, я в двадцать лет осталась круглой сиротой, у которой не осталось, ни одной родной души на всем белом свете. Говорят, что все умирают и надо относится к этому философски. Умирать не больно и не страшно. Может быть. Но теперь я точно знаю, что больнее всего тем, кто остается. Я уже не помню, когда последний раз улыбалась, раньше я это делала часто, особенно когда рядом была мама. Ее добрые глаза, мягкие руки и звонкий смех… я боюсь, что могу забыть все это, тогда у меня не останется совсем ничего. Разве только мамин зеленый шарф, еще хранящий еле уловимый запах ее духов.

      Захлопнув входную дверь своей небольшой съемной квартиры, я спешно помчалась вниз по ступенькам. Сотовый телефон надрывался, на экране высвечивался номер главного редактора Ивана. «Потерпит, выскажется, когда приду». В довольно известной редакции журнала «Миф и реальность» я работаю всего один год, и уже подумываю уйти, так как не задерживаюсь ни на одной работе больше года, видимо сказались папины гены. Все детство мы с семьей кочевали из города в город в надежде, что в последнем мы останемся на всегда. Поэтому у меня не было друзей и привязанностей. Я привыкла, что все время одна и мне это стало нравиться. Придерживаясь папиного принципа: «Человек не дерево корнями в землю не врастает», часто переезжая из города в город, с легкостью оставляю за собой все хорошее и не очень. Мне нравится такая жизнь, и я не понимаю, как могут вещи влиять на жизнь человека, руководить им и его желаниями. Свободная как птица, дышу полной грудью, наслаждаюсь жизнью, узнаю разные города и людей. И уж совсем не невозможно представить меня в душном кабинете просиживающей целый день за компьютером, делая работу, от которой тошнит, жалуясь на жизнь своим таким же несчастным коллегам. Нет, это все не для меня. Все, что мне нужно – это старенькая машина, пара джинсов и мамин зеленый шарф с которым я никогда не расстаюсь. Ко всему прочему, я очень отличаюсь от моих сверстниц: не курю и не пью, не люблю много косметики на лице. А еще я ненавижу платья. Это совсем не говорит о том, что я прыщавая уродина, которая не умеет одеваться и краситься. Нет, природа меня наделила большими зелеными глазами, густыми огненно рыжими волосами и по детски пухлыми губами. Несколько веснушек на носу заканчивают образ милой наивной девушки, которой я совсем не являюсь, но образом, которым я не безуспешно пользуюсь при первом удобном случае.

      ****

      Войдя в высокую двустворчатую дверь, я очутилась в красивом холле здания, где редакция, в которой я работала, арендовала несколько этажей. Выскочив из переполненного лифта, и спешно, Сделав несколько поворотов по коридору имевшим большое сходство с лабиринтом, я, наконец, добежала до своего кабинета.

      Иван, довольно высокий и уже не молодой мужчина, проворно выскочили навстречу так, будто караулил меня за дверью. Отходя в сторону, пропуская меня вперед, он театрально наклонился, отводя руку в сторону. Вид у него был, мягко говоря, не свежий. Взлохмаченные кудрявые, кое где с проседью волосы стояли дыбом. Мятый костюм и несвежая рубашка указывали на то, что он опять провел ночь на работе, что случалось довольно часто.

      – Кто к нам пожаловал! Милости просим? Я и не надеялся сегодня вас увидеть! Как долго вы собираетесь приходить на работу к обеду?

      Сегодня он был явно раздражен, ноздри его вздрагивали, а глаза метали искры.

      Запыхавшись, не обращая особого внимания на начальника, я подошла к своему столу и кинула сумку на кучу раскиданных бумаг.

      – Зайди ко мне, – не дожидаясь ответа, бросил он, и скрылся за дверью.

      – Будет исполнено, – поморщилась я, устало плюхнувшись на стул.

      В коридоре послышался звук приехавшего лифта, и в тот же момент гулкое эхо шагов поплыло вдоль коридора. Дверь распахнулась и в кабинет вошла моя коллега Виктория. Она была очень хороша собой, и, по всей видимости, точно это знала. Об этом говорили ее серебристо – серые глаза, которые с дымкой небрежности и высокомерия