Хранители веры. О жизни Церкви в советское время. Отсутствует

пятнадцать лет она решительно повернулась и стала ходить в церковь и петь на клиросе. И вот с пятнадцати до девяноста лет – семьдесят пять лет – пела она в церкви. В 1947 еще году, то есть в сорок четыре года, она с нами на коньках каталась на реке. Мы ей только помогали коньки к валенкам прикручивать.

      Папа тоже был спортивный, развитый физически – занял как-то первое место в московских соревнованиях по академической гребле. Он был загребным в восьмерке, задавал темп. Он и боксом немножечко занимался, был знаком с Константином Градополовым[2] – известнейшим боксером двадцатых годов. Так что родители оба спортивные были люди.

      – А как ваш папа к вере пришел?

      – Это было мгновенное действие благодати Божией…

      Мой отец родился в 1900 году, то есть его молодость как раз пришлась на послереволюционные годы, и под влиянием новых веяний он отдалился от Церкви. И вот как-то, это было, наверное, в 1922 году, мама, моя бабушка, попросила его Великим постом пойти в церковь причаститься. Сказала: «Миш, я тебе в ноги поклонюсь, только сходи причастись постом». «Ну что ты, мама, я и так схожу», – ответил он и пошел на Арбат в храм святителя Николая в Плотниках к отцу Владимиру Воробьеву[3] (деду нынешнего ректора ПСТГУ протоиерея Владимира Воробьева). Маму очень уважали в семье, потому он и пошел. Пришел на исповедь. А мыслей о покаянии у него никаких не было: стоял рассматривал девушек в храме. Подошла его очередь исповедоваться, священник спрашивает: «Ну что скажете, молодой человек?» Папа отвечает: «Мне нечего сказать, я не знаю, что сказать». – «Ачто же вы пришли?» – «Меня мама попросила». Тогда священник помолчал немного и ответил: «Это очень хорошо, что вы маму послушали», – накрыл его епитрахилью и начал читать разрешительную молитву. И вот он рассказывал, что и сам не понял, что с ним произошло: зарыдал, благодать почувствовал, слезы полились, как из крана вода течет, и, когда шел обратно, мир для него враз стал совершенно иным. Так благодать Божия мгновенно подействовала. Наверное, и мать за него молилась.

      С этого времени отец стал ходить в церковь. В этом храме он познакомился со своей будущей женой, моей мамой. Она не только пела в хоре, но потом и управляла хором, хотя не училась этому специально.

      И они стали общаться. А он же мастер спорта, чемпион Москвы по академической гребле. И мама, которая была острая на язык, как-то ему говорит: «А вы плавать-то хоть умеете?» Мастер водного спорта – и не умеет плавать! Он думает: «Ух какая девица! Никогда на такой не женюсь!» Но оказалось, лучше-то ведь ее нет!

      При этом я не помню, чтобы мама про кого-нибудь сказала плохо, кого-нибудь осудила. Папа любил приговаривать: «По имени твоему тако и житие твое». А саму ее звали Любовь.

      – Батюшка, ваш папа был репрессирован, расскажите об этом подробнее.

      – Да, с 1927 по 1931 год он находился на Соловках, где был лагерь – СЛОН[4], и в Кеми. Город Кемь расположен на полуострове, который вдается в Белое море, там тоже была зона.

      Когда

2

Градополов Константин Васильевич (1904–1983) – советский спортсмен, киноактер.

3

Митрофорный протоиерей Владимир Воробьев – из крестьян, после окончания Саратовской духовной семинарии в 1899 г. рукоположен в диакона, затем в иерея. В 1910–1914 гг. обучался в Московском археологическом институте. В 1918–1924 и 1925–1930 гг. – настоятель храма свт. Николая в Плотниках на Арбате. В 1924–1925 гг. был подвергнут аресту; в 1930 г. приговорен к десяти годам концлагерей, до октября 1932 г. находился в Свирьлаге (город Лодейное Поле Ленинградской области), затем из-за болезни сердца до августа 1938 г. проживал в ссылке в городе Спасск-Татарский (ныне Болгар). Арестован в третий раз с обвинением в руководстве «поповско-монархической организацией» и др., заключен в Спасскую тюрьму. Здесь в отношении него было сфабриковано еще одно дело – об «антисоветской агитации» в тюрьме, за что ему грозил расстрел. Однако в это время отец Владимир скончался (похоронен вблизи тюрьмы).

4

СЛОН (Соловецкий лагерь особого назначения) – крупнейший исправительно-трудовой лагерь 1920-1930-х гг., находившийся на территории Соловецких островов, где содержались как уголовники, так и политические заключенные.