Птице Феникс нужна неделя. Александра Миронова

они. Часть его навсегда останется в этом странном мире, где есть лишь он и одиночество. Только здесь он был абсолютно счастлив. Но нельзя всю жизнь думать только о себе. Поэтому-то он и уходил.

      Еще ему было страшно. Он боялся проснуться однажды утром и понять, что больше его не хотят. Что то, что он поет, уже никому не интересно. Анне и сейчас неинтересны девяносто девять песен из ста, которые он играет ей по вечерам, а иногда и по ночам. Она под них засыпает. А он смотрит на нее, спящую, такую прекрасную, и в этой тишине, когда он снова остается наедине со своим одиночеством, и рождается, как правило, сотая песня. И именно ее будет петь весь мир.

      Музыка оборвалась, он замолчал и открыл глаза. Толпа сходила с ума. Плакаты с его именем. Женские лица в слезах, растрепанные мужские головы. Он резко повернулся и направился за кулисы. Толпа взорвалась, аплодисменты перешли в синхронный топот, они просили его выйти снова и снова. Казалось, что их гнев снесет стены огромного концертного зала. Три прощальных концерта не вместили всех желающих. Даже десять не вместили бы, он знал. Анна обняла мужа, он прижал ее к себе, вдохнул родной запах и, снова закрыв глаза, услышал биение ее сердца.

      – Ничего, они успокоятся. Теперь ты только мой. Только мой, – прокричала она ему на ухо.

      Мартин усмехнулся, еще крепче прижал ее к себе.

      – Глупая девочка, я и так только твой.

      Подбежала маленькая Ленне и обняла родителей. Мать и обожаемого отца.

      – Хочешь, уедем? Туда, где нас никто не найдет? – снова прокричала Анна, пытаясь перекричать бесновавшуюся толпу.

      – Нет, не надо. Все в порядке.

      Охрана плотным кольцом окружила его. Где-то там, всего в нескольких метрах, люди сходили с ума. Они требовали его возвращения, не веря, что кумир может просто так уйти.

      Мартин подхватил дочь, крепко взял Анну за руку и кивнул охране. Они двинулись к служебному выходу. Но толпа была уже там. Огромный черный бронированный «Кадиллак» Мартина взяли в плотное кольцо. Рита тоже была там. Она была в ярости. Как он мог? Уйти не попрощавшись? Предупредить за несколько часов, что его больше не будет в ее жизни?

      – Мартин, одна песня! – завопила толстая брюнетка у нее над ухом. Рита не сдержала своей ярости и пнула ее локтем в живот.

      – Мартин, не уходи от нас, пообещай, что вернешься! – кричал какой-то потный малахольный с жидкими волосенками, размазанными по блестящему черепу.

      – Мартин, посмотри на меня, посмотри, я люблю тебя, Мартин! – закричала Рита, когда он проходил мимо нее, и попыталась схватить его за руку. – Ты, сука, что ты можешь ему дать? – обрушилась она на Анну. – Мартин, я лучшая, я буду любить тебя!

      Охрана бесцеремонно теснила обезумевших фанаток, один из здоровых парней в темных джинсах и футболке толкнул Риту, и она упала. Анна первой скользнула в машину, бережно подхватив напуганную малышку Ленне, за ней в безопасность автомобиля нырнул и сам Мартин. Захлопнул дверь, снял темные очки и взъерошил густые волосы с легкими