Похоть. Шарлотта Физерстоун

и вороватые охотники за приданым, – всегда твердил отец.

      Так почему же сейчас он изменил мнение? Казалось, что всю жизнь четырех сестер отец ограждал их от того, чтобы оказаться испорченными видами и звуками – даже запахами – Лондона, и все для чего? Чтобы однажды утром резко поменять свое отношение и чуть ли не силой отправить их в город.

      Что-то было не так. Честити чувствовала. И это что-то имело прямое отношение к ее отцу и его сбивающему с толку поведению. Погрузившись в раздумья, она невольно поймала себя на том, что не может найти объяснение происходящему. Возможно, рассуждала Честити, глубоко вздыхая, ей никак не удается понять поведение отца потому, что разум все еще затуманен устойчивым ароматом чего-то… чего-то, окутавшего весь танцевальный зал.

      Бросив взгляд на столь манящий тишиной лабиринт, Честити скользнула вниз по лестнице, легко, еле слышно шурша по камням шелковыми юбками с кринолином. Там, в этом лабиринте, она мечтала обрести уединение и покой, чтобы поразмыслить над приводящими в замешательство событиями дня.

      Спускаясь с лестницы, Честити вела рукой в перчатке по каменным перилам, любуясь искрящимся лучом луны, отблески которого падали на гладкую поверхность тесаного кварца. Отраженный в камне, лунный луч становился менее ярким и все больше напоминал тонкую полоску радужной пелены. Этот своеобразный туман излучал столь ослепительное сверкание, что Честити наблюдала за ним, позабыв обо всем на свете, завороженная красотой необычного явления. А переливающийся всеми цветами радуги туман, казалось, танцевал вдоль перил, словно был живым.

      «Какая глупость!» – пристыдила саму себя Честити. Это было лишь отражение лунного света в кварце, ничего больше. «А как же сладостный аромат? – нашептывало ей сознание. – Как ты объяснишь это?»

      Она вернулась с новой силой, эта пьянящая, экзотическая смесь запахов, которая напомнила Честити о дальних странах – Островах пряностей, как называют Молуккские острова, или, быть может, Индии. Аромат был тяжелым, пробуждающим незнакомые доселе чувства, почти одурманивающим, и все же он заставлял ее чувствовать себя легкой как перышко. Честити казалось, словно это она сама парила в воздухе, а не частицы тумана, которые мерцали на лунном свете.

      «Цео Ши, – вдруг донесся до Честити чей-то шепот. – Волшебный Туман».

      Она слышала об этом прежде, знала о способности феи являться в обличье дождя, легкой мглы, густого тумана и тени.

      Теперь Честити слышала, как это название тихо разнеслось на ветру, стоило ее бальным туфлям погрузиться во влажную траву. Неужели Дине Ши – люди из страны феи – оказались здесь, в саду за домом в лондонском поместье ее брата? Но почему именно здесь? Почему сейчас? На протяжении всей жизни Честити отец то и дело говорил с ней и ее сестрами о феях, и все же она никогда не видела их, никогда не ощущала, что они так или иначе действительно являлись частью ее существования. Так почему же в этот момент она была буквально одержима идеей о них? Возможно,