Муж. Любовник. Чужой. Виктория Дорогова

об отце говорю? Мне кажется, если бы мы жили на берегу океана, я залетела бы сразу. И лекарства бы не понадобились. Там всё другое – еда, люди. Здесь – один стресс!

      – С чего это у тебя здесь стресс? Когда сидишь дома? Или когда с подружками тусишь?

      – Да мне твоей работы хватает, Андрей! Правильно мама сказала, ты меня не любишь!

      – Неужели ты думаешь, что после эдакого, – Андрей встал с кровати, – можно кого не любить?

      Телефон Алёны стал повторять «мама звонит» с ударением на «о», она подскочила:

      – Доброе утро, мама. Да, мама. Хорошо, мама.

      Андрей скрылся в ванной. Скоро он вышел на кухню в одном полотенце на бёдрах, другим промокая короткую стрижку:

      – Какие планы на сегодня у нашей мамаши? Днём встречаетесь, или вечером нам ждать гостей?

      – Нет, слава тебе господи! – Алёна захлопнула дверцу посудомоечной машины.

      – Слышала бы тебя сейчас Ольга Владимировна… – Андрей покачал головой.

      – И не говори! – Жена махнула рукой с телефоном. – Мама везёт отца прибираться на дачу после зимы. Вернутся лишь к майским праздникам. Так что магазины, бассейн, солярий и любимый спортзал!

      – Как только тебе твой спортзал не надоедает? Я подтягиваюсь по сто раз каждый день, что занимает у меня ровно две минуты. Ты ходишь – вторник, четверг, воскресенье. Выдался день, и в среду бежишь!

      – Что тебя удивляет? – Алёна осмотрела свою идеальную фигуру: – Красота того требует. И потом, что ещё делать-то?

      – Что делать? – Андрей поднял бровь: – Мало ли что? Посидеть почитать, например. Просто подумать.

      – Просто сидеть и думать? Это тупизм. После спортзала мы с Ангелинкой договорились прошвырнуться по магазинам. В двенадцать встречаемся. Это, сам понимаешь, неизвестно на сколько. Ты допоздна?

      – Как обычно, думаю. Хотя днём загляну на процесс по Маглакелидзе. Помнишь такую фамилию?

      – Нет. Кто такой?

      – Не такой, а такая. Женщина на тачке в стену впечаталась. Я ещё доказал, что там доведение до суицида. Ты что, Алён, все газеты об этом писали. Жена директора банка.

      – Я газет, Андрюшенька, не читаю. Я по красоте специализируюсь, но посмотрю. Как, говоришь, фамилия?

      Андрей повторил и ушёл одеваться.

      – В ресторан идём вечером? – Алёна ждала у выхода из квартиры.

      – А тебе не будет впечатлений за один-то день?

      Алёна нахмурилась, но Андрей её крепко обнял за бока, зная, что та боится щекотки. Жена рассмеялась и взъерошила ему волосы.

      – Шучу, шучу, сходим. – Андрей поцеловал жену. – Хотя я не всегда представляю, зачем нам ходить в рестораны. Ты готовишь не хуже. И рубашки в химчистку, Алён, отнеси.

      – Рабочий день полчаса как начался, а я ещё даже не выехал, – пожурил себя Андрей, спускаясь по лестнице. В кармане ожил телефон. Андрей узнал номер начальника и поспешил выйти на улицу, чтобы его не выдало эхо подъезда.

      – Да, Иван Иванович, слушаю. Как отдыхается? Я где? На работе. В смысле – какой? Вышел на улицу за сигаретами. За какими? Кто? Слушаюсь! Где? Уже выезжаю. Есть