Наемники фортуны. Андрей Левицкий

всегда тихо. Мутанты сюда не забредают, монахи хорошо их в том сезоне припугнули.

      Нет, это не наши преследователи, а люди из Южного братства. Отвернувшись от окна, я окинул взглядом барак. Нефтяники храпели и сопели, кто-то бормотал, кто-то ворочался во сне.

      Что же меня разбудило?

      Юна Гало приподнялась и посмотрела на меня. Я сел на край лежанки.

      – Что случилось? – шепотом спросила девушка.

      – Ничего.

      – Почему ты проснулся?

      – Не знаю, что-то разбудило. Но снаружи вроде все нормально. Приехал кто-то.

      – Приехал? – повторила она, садясь.

      – Это не монахи, какие-то местные. Еще туман там…

      – Тогда ложись и спи… – Она вдруг уставилась на меня: – Какой туман? Где?

      – Над озером, густой такой. Странно, откуда он там? Может, сырая нефть па́рит…

      Она вскочила и босиком побежала к окну. На ней была только светлая сорочка.

      Взяв хауду с лавки, я пошел за Юной. Выглянув из окна, девушка тихо ахнула.

      Туман успел накрыть вышку и вползал по склону. Как-то странно он двигался. Широкой полосой, которая грозила разделить поселок надвое так, что в одной половине останутся ворота, заправка и двухэтажный дом с парой бараков, а в другой – здание, где находимся мы, котельная и трансформатор с пригорюнившимся карликом на табурете.

      Движение на вышке привлекло мое внимание, и я подался вперед, продавив лбом пленку в окне. Часовой дергался, лежа поперек дощатой площадки. Мы с Юной Гало сказали хором:

      – Некроз!

      Получилось громко, в углу заворочался нефтяник. На соседней койке сел другой, проворчал что-то сонно.

      – Быстро одевайся, – прошептал я Юне. – Туман сейчас отрежет нас от сендера.

      Девушка поспешила назад, я за ней, на ходу натягивая на плечи лямки комбеза. Нефтяник, пробормотав что-то, опять улегся, второй взял с лавки бутылку и стал гулко пить.

      Пока я подпоясывался и доставал спрятанную под лежанкой котомку, Юна успела одеться. Нефтяники вроде успокоились, все опять улеглись. Мы на цыпочках подошли к двери, и тогда снаружи раздался истошный крик карлика Чака:

      – Тревога! Некроз! Проснитесь, дурни!!!

* * *

      Когда мы выскочили наружу, полоса низко стелившегося тумана уже разделила поселок на две половины. Свет луны будто отражался от длинного языка ртутной мглы, выползшего из нефтяного озера. Полоса расширялась, и с захваченным туманом пространством что-то происходило. Трудно описать, что именно… Мне вдруг пришло в голову необычное сравнение: пространство сворачивалось, будто прокисшее молоко.

      Из бараков валили нефтяники. С другой стороны от стоящих у ворот машин к туману направились несколько человек. Ближе всех рискнул подойти высокий бородач, и я разглядел черные галифе на нем.

      Монах? Выходит, это все же они. Но почему охранники разговаривали с гостями, будто они давно знакомы?

      Полоса тумана, разделившая поселок на две части, быстро расширялась. Вокруг кричали, нефтяники выбегали из бараков, на ходу одеваясь.