Хроники Пустоши. Андрей Левицкий

был жестоко бит и едва не лишился глаза.

      Несколько дней Макота мерил шагами просторный зал на первом этаже Дворца и теребил длинные усы, что являлось признаком большой озабоченности. Когда он так делал, его приспешники старались вести себя как можно тише, зная, что главарь легко раздражается, если ему мешают. В такие моменты он способен был на всякие пакости, самая безобидная из которых – сунуть человеку в зад пистолет и нажать на спуск.

      А потом из Харькова вернулся караван мотоповозок. Атаман осмотрел груз, который они привезли, отдал необходимые распоряжения и приказал отвезти его на ферму Ефраима. Он лично желал поговорить с мятежным земледельцем. Чеченя порывался составить ему компанию, но Макота не взял никого из своих людей, захватил лишь сигнальный пистолет, найденный в одной из комнат Дворца.

      Трехколесная мотоциклетка с бронированным баком остановилась вдалеке от ограды фермы. Макота велел водителю ждать его и не дергаться, что бы ни случилось. Хмыкнул, разглядывая ограду – поставленные на попа ржавые цистерны, обмотанные колючей проволокой. Две самые большие емкости служили стойками для тяжелых скрипучих ворот. Атаман сунул в зубы любимую трубку, ударил кулаком в калитку, и когда вооруженные батраки сдвинули тяжелый засов, потребовал немедленной встречи с Ефраимом.

      Вернувшийся слуга сказал, что хозяин приглашает гостя войти в дом и разделить с ним трапезу. Макота отказался. «Поговорим во дворе перед воротами», – проворчал он. Вскоре Ефраим вышел к нему. На поясе фермера висели револьверы.

      – Завтра я разделаюсь с Бориской, – посасывая нераскуренную трубку, сообщил Макота.

      Ефраим молчал. Он был осторожным человеком.

      – С Бориской и с тобой. Или тока с ним, ты решай.

      Фермер пожевал губами.

      – Ты уже пытался разделаться с нами. Трижды. И что?

      – Ну так а чего, – развел руками Макота, – я неправ был. А ты знаешь, что недавно мотофургоны возвернулись? Те, что я пять декад тому в Харьков отряжал?

      – Слышал об этом, – кивнул Ефраим.

      – А чего в тех фургонах, знаешь?

      – Об этом не слышал.

      – Скажи своим людям, чтоб не стреляли, я кой-чего хочу показать.

      Макота сунул трубку в карман и снял с пояса пистолет-ракетницу. Ефраим заметно напрягся. В сторону гостя были направлены полтора десятка стволов. Атаман знал, что в любой момент его тело могут нашпиговать металлом, но он был смелым и сильным человеком – и продолжал улыбаться.

      Он поднял пистолет и выстрелил вверх. Раздался хлопок, в небе над фермой вспыхнул огонь световой ракеты.

      А затем с коротким промежутком прозвучали два взрыва.

      Сначала разлетелась телега возле дома; горящие щепки ранили прятавшихся за ней батраков. И почти сразу после этого за спиной фермера поднялся фонтан земли и пламени.

      Несколько человек с перепугу выстрелили в Макоту, но тот успел отскочить и спрятаться за железной бочкой, стоявшей у ворот. Эхо взрывов