Пароль: «Вечность». Андрей Левицкий

встал, шагнул прочь, и тогда я сказал:

      – А ты ей поверил, да, Бурнос?

      Главарь вновь показался над краем ямы.

      – Чё? – подозрительно спросил он.

      – Девке поверил, что она дочка Тимерлана?

      – А почему бы мне ей не поверить?

      – Ну ты наивняк, кетчер! – Я насмешливо смотрел на него. – Да ты на нее глянь: шлюха обычная. И вот такая вот – дочь самого́ Тимерлана?

      Я понятия не имел, кто такой этот Тимерлан, то есть ясно было, что он главарь Меха-Корпа, но что это за Меха-Корп, я не ведал, а раз так, то не знал ничего и про Тимерлана. Но надо было что-то делать, а других путей, кроме как сбить кетчера с толку, пока что не наблюдалось.

      – Одета нормально, – возразил он, – говорит умно́, шлюхи дорожные так не болтают складно. Главное, деньги у нее есть. Откуда у шлюхи деньги? Врешь, наемник.

      Я поднял руку, собираясь покрутить пальцем у виска, но сообразил, что для Бурноса этот жест может оказаться бессмысленным – вдруг здесь так никто не делает? – и сплюнул на дно ямы.

      – Болтает складно, потому что любовник у нее из этих… Короче, лекарь он был, ученый сильно. Книжки всякие читал, в науках соображал, а она с ним жила. Ты знаешь, что такое «науки», Бурнос? Сам подумай: ну откуда дочка самого́ Тимерлана здесь возьмется? Как она попала на эту свалку вашу? С каким-то наемником, без охраны, без ничего…

      – А ты мне, значит, объяснишь щас? – прищурился он.

      – Объясню, – уверенно сказал я. – Уже объяснил: она шлюха обычная. Последний год с одним лекарем богатым жила…

      – Чё? – перебил кетчер.

      Я быстро повторил про себя только что произнесенные слова. Что не так? Слово «лекарь» ему знакомо, а больше вроде ничего такого…

      – Чего это ты щас сказал, наемник? Что это за… этот… гог?

      – Год… – Тут я слегка растерялся. У них что, вообще другое исчисление времени?

      – Да, вот оно. Чё оно такое?

      – Ну… Так в местах, откуда я, время меряют.

      – А откуда ты?

      – С побережья.

      – Откуда? С какого еще по-бе-режья? Ты дурман-травы, часом, не курил сёдня с утра, парняга? Такое несешь… И хочешь, чтоб я тебе верил?

      Решив, что единственное спасение для меня сейчас – решительность, я заявил:

      – Хочу – не хочу, а главное, что правду говорю. Юна последний… последнее время с богатым лекарем жила. Потом мы с ней сошлись. Я всякими разными делами промышлял… На мутафагов охотился, ну и другими. И мы ее любовника грабанули. Хотели только денежки унести ночью, но так вышло, что убили его. Проснулся старик не вовремя, пришлось мне его пристукнуть. В ту же ночь ушли, сам понимаешь: оставаться после такого нельзя было. В Москву пошли. То есть сначала ехали, потом шли… А когда она вас увидала – решила предать меня. И тебя потом так же предаст. Она та еще стерва, Юна моя. Понял, кетчер?

      Несколько мгновений он смотрел на меня, потом развернулся и ушел.

* * *

      Солнце село, в яме стало темно, но вскоре наверху зажгли факелы, и отблески огня упали на отвесные земляные стены.