Без суда и следствия. Ирина Лобусова

больше не вынесу там ни секунды! Это тупо, это отвратительно! Ты не понимаешь… Это целое стадо забитых тупиц с интеллектом табуретки! Сегодня понять смысл происходящего с этой формулой смогла я одна! Это бред, тупость, бюрократия, черт знает что! Такого отвратительного невежества я еще не встречала! И, кроме меня, никто этого не понял!

      – Да, такое могли выдумать только больные. И каким надо быть кретином, чтобы выдумать эту формулу. Но ты ведь тоже не ангел!

      – Речь не об этом! Я больше не могу! Не хочу! Слышишь? Я ничего не понимаю, я не могу сидеть каждый день четыре пары! Мне плохо!

      – Успокойся! Выхода у тебя все равно нет. Придется терпеть. Ничего, привыкнешь – со временем все пройдет. Я не думаю, что многое бывает лучше. В жизни тебе придется очень много терпеть. Поверь, бывают ситуации гораздо хуже твоего института…

      Со временем не прошло. И терпеть я тоже не научилась. Мне опротивело абсолютно все: от лиц преподавателей – и однокурсников до институтских стен. Прошла почти неделя занятий.

      Я узнала, что преподаватель по высшей математике собирается вызвать меня к доске на следующей паре. Узнала совершенно случайно. Так получилось, что я вышла очень рано и очень рано приехала в институт. В аудитории, кроме меня, сидел еще тот самый черноволосый парень, который спас меня на самой первой паре по физике. Имени я его не знала. Третьей прибежала Людка и с порога заявила:

      – Я только что встретила в коридоре нашего козла по вышке. И он мне почему-то сказал, что собирается вызвать тебя доказывать ту теорему, которую он давал домой, к доске.

      – Почему меня?

      – Чтобы наказать. Тебя на прошлой лекции не было.

      Прошлую лекцию я прогуляла. Мне стало нехорошо. Дома я не прикасалась ни к какой теореме. Прошлым вечером мы с Юлей и Володей ходили на премьеру какого-то интеллектуально-эротического фильма, вернулись домой поздно, фильм испортил мне все настроение (хотя оно и так было плохим). И я легла спать.

      – Люда, я не пойду на следующую пару.

      – Дура! Он в деканат на тебя телегу накатает, и тебя лишат стипендии.

      Она говорила правду: чтобы не дали стипендию, мне достаточно было одной двойки.

      И тогда в поисках очередного спасения я посмотрела на парня, сидевшего с абсолютно непроницаемым лицом.

      – Как его зовут? – тихо спросила я.

      – Андрей Каюнов.

      Я встала и подошла к нему:

      – Андрей, ты доказал теорему по вышке?

      – Доказал.

      – Тогда спаси меня.

      Он улыбнулся и протянул мне тетрадь. Я быстро переписала доказательство.

      – Ты спасаешь меня уже второй раз.

      Он снова улыбнулся, но эта улыбка сделала его несколько старше. А я обратила внимание на его необычайно умные глаза (прежде я ни у кого не встречала таких глаз). Сопоставив факты, подумала, что передо мной незаурядная личность (ребенок явно не серийного производства). А уже через несколько минут я напрочь забыла о нем.

      Глава