Психиатр. Андрей Шляхов

Георгиевич. Сегодня скажет, завтра забудет, на слово ему верить нельзя, да и влияние у него небольшое, больше показухи. Недаром же языкатая Зинаида Александровна за глаза окрестила доцента «Чижиком-пыжиком». Отчасти за птичий профиль, отчасти за привычку пыжиться, строить из себя невесть что. А тема-то перспективная…

      Прорассуждав минут десять насчет того, что можно «вытянуть» из темы (вплоть до доклада на международном конгрессе), Родионов умолк и выжидательно посмотрел на Савелия.

      – Спасибо огромное, Владимир Георигиевич, за столь завлекательное предложение, – Савелий улыбнулся как можно приветливее, – но, увы, вынужден отказаться. И времени нет свободного, и столь специфичный материал мне придется набирать очень долго.

      – Время при желании всегда найдется, – обиженно поджал губы доцент, – а что касается материала, то не надо ограничивать себя этими стенами…

      Родионов взмахнул руками, как птица крыльями.

      – Ради науки можно и оторвать седалище от стула, не так ли?

      Савелий вздохнул и развел руками.

      – Не спешите отказываться. – Родионов встал и покровительственно похлопал Савелия по плечу. – Подумайте на досуге, недельки две у вас есть.

      – Подумаю, Владимир Георгиевич, – пообещал Савелий, давно привыкший к покровительственно-фамильярным замашкам доцента.

      Подумать еще не значит согласиться, а затягивать разговор не хотелось. Мечталось, чтобы Родионов скорее ушел.

      В метро, настраиваясь на загадку, Савелий освежал в памяти все, что знал о работе обычных поликлиник вообще и участковых терапевтов в частности. В голову больше лезли разные смешные случаи, приятно оживлявшие довольно унылый курс поликлинической терапии. В итоге Савелий так увлекся воспоминаниями, что проехал «Алексеевскую», на которой собирался выйти. Хорошо еще, что вовремя спохватился, а то бы уехал в «Медведково».

      Пришлось двигаться с севера на юг, а не с юга на север, как было запланировано изначально. С проспекта Мира Савелий свернул на Первую Останкинскую, прошелся по ней, жалея о том, что не узнал у Виталика номер дома, в котором произошло убийство. Вряд ли он помог бы в решении задачи, но тем не менее… Как это делают в некоторых детективах – нанесут на карту все точки, где были совершены преступления, затем соединят их линией, напоминающей изломанную окружность, и с умным видом ткнут в центр – преступника надо искать здесь! Не совсем понятно, почему именно там, но ведь находят. Впрочем, так в кино.

      Савелий чуть было не спросил у улыбчивого дворника-азиата, не знает ли тот, в каком доме задушили женщину, но опомнился и не стал задавать дурацкий вопрос. Чего доброго, стукнет бдительный дворник в полицию, что подозрительный человек интересуется домом, в котором произошло убийство. Вот уж будет хохма, если Савелия задержат и доставят в отделение на допрос к двоюродному братцу. Накроется вся сегодняшняя затея, и лет пять, если не все десять, придется слушать Виталькины насмешки по поводу