Программа защиты любовниц. Галина Романова

счастьем. Он часто наведывался к ним в гости, ходил с ними в кино и, как ни странно, не мешал им совершенно. Мельников даже где-то в глубине души немного ревновал свою девушку к другу. Это когда сам забывал купить ей цветы, а Володин являлся с букетом. Или когда его подарок к ее дню рождения оказывался более удачным. Или…

      А, да и что теперь об этом?! Олька выходит замуж! И все!

      – Замуж, Олька, – покорно повторил Мельников и зажмурился, чтобы не видеть ее пронзительно счастливого взгляда с фотографии.

      – За кого?

      – За какого-то упыря с машинами, квартирами, деньгами, положением не только тута, но и тама! – Мельников, будто друг его мог теперь видеть, помахал рукой в сторону окна, подразумевая заграницу. – Короче, мне хана, Вова! Мне кранты!!! Мне никто, кроме нее, не нужен! Я ее люблю! Только ее!!! Люблю ее смех, походку, даже как она похрапывает во сне, обожаю!

      – Олька храпит?! – не поверил Володин.

      – А то!

      – Брешешь, скот! – отрезал тот и вдруг после паузы с печалью проговорил: – Брат, а ты ведь в жопе полной!

      – Понимаю… – Мельников смиренно пристроил свободную от телефона руку на сердце, которое вытворяло черт-те что.

      – Нет, брат, ты не понимаешь! Я ведь не Олино замужество имею в виду.

      – А что?

      – А то, что ты, скот, вчера обожрался в слюни и позвонил ей. Так?

      – Будто бы…

      Мельников снова запустил по лбу морщины, которые сквозь лобную кость терзали его мозг болью.

      Он звонил Оле? Быстро глянул на экран мобильника, полистал вызовы. Ну да, вот звонок ей, в половине девятого вечера. Господи, не помнит! Ничего не помнит! Что он говорил ей?! Что?! Только бы не оскорбил, только бы не обидел! Она же не виновата в том, что он скот!

      – Что ты сказал ей, сволочь?! – поинтересовался Володин, и в голосе ясно послышался скрежет его вставных шестерок, одна сверху, другая снизу.

      – Что сказал, что сказал… Не помню я, – признался Мельников. – Но плохо мне было. Очень плохо, брат. Мог и наговорить чего-нибудь.

      – Ага! А после того как наговорил, явился к ней. Это помнишь?!

      – Я??? К ней??? – Валера резко сел на диване и съежился, как от удара. Внутри все пошло волнами. – Когда???

      – Очевидцы утверждают, что в десять вечера. И утверждают, что дебоширил и угрожал!

      – Я??? – просипел Мельников и схватился за горло, оно начало саднить. – Володя… Я… Я не мог! Не мог угрожать!!!

      – Мог, не мог, разберется следствие, – казенно ответил друг. – Давай, умывай рожу и сюда. Пулей!

      – А… А зачем?

      Мельников поймал свое отражение в огромном экране телевизора. Показалось, что она – рожа – раздулась в полэкрана. Пил он вчера безобразно. Пил все подряд. Старался залить горе, а вышло, что натворил новое.

      – Затем, что поедем с тобой на место преступления. – проговорил Володин со вздохом.

      – К Ольке?! Не поеду!!!

      – Хм-мм… Ольку еще найти надо, скотина! Ты ведь… Ты ведь… – Володин снова скрипнул шестерками, выматерился с азартом. – Ты ведь после того, как угрожал ей, смылся куда-то.

      – Домой, – перебил