Сверх отпущенного срока. Екатерина Островская

приказа. И вообще ничего не было.

      – А где…

      – Усе бы так трудились, как вы, Серафима Петровна. Давно пора усем так же, как вы… Сами усе прекрасно понимаете, невзирая на лица… тогда бы у нас усе было, а мы сами усе были бы у этой передовой позиции…

      Данный монолог Дальский произнес голосом директора театра Долгополова. Вахтерша вздрогнула и оглянулась. Никого рядом с Алексеем не обнаружилось, и все равно Сима перешла на шепот:

      – Талант! Ты один такой в театре, а другие – дураки тупые… Не переживай, у тебя все впереди еще.

      – Кстати, а кто такие Плотников и Семиухов? – вспомнил Алексей.

      – Семиухов – осветитель, Плотников – рабочий сцены.

      – М-да, – расстроился Дальский, узнав, что его наказали одним приказом с осветителем и рабочим.

      Он снова взялся за бронзовую ручку и тут услышал, как Сима произнесла вслед:

      – Тут недавно позвонили и спросили, в театре ли ты. А я вспомнить не могла и дала им номер твоего мобильного. Подумала, вдруг с киностудии какой звонят?

      Глава 2

      Девочки по-прежнему стояли возле репертуарной тумбы. Когда Алексей приблизился к ним, школьницы вдруг встрепенулись и стали тыкать друг дружку острыми локотками.

      «Неужели хотят у меня автограф попросить?» – удивился актер.

      Одна из девочек шагнула навстречу.

      – Вы не скажете, Виктория Соснина скоро освободится?

      – Думаю, Вика ангажирована надолго, – вздохнул Дальский, – к тому же вряд ли сейчас находится в театре.

      – А где же тогда? – поинтересовалась вторая девочка.

      Алексей пожал плечами.

      – Мало ли в России спонсоров.

      Прозвучало глупо и зло. Неужели он позавидовал чужой популярности? Или разозлился от того, что старуха-вахтерша, увязшая в своем свитере и маразме, сказала, что у него все впереди?

      – Кто это? – раздался за спиной Дальского девичий шепот.

      – Тоже артист, он недавно в сериале олигарха играл. Его убили еще во второй серии, но дядька предварительно все деньги на жену перевел, и на нее начали охотиться. В роли жены, кстати, Соснина была. У нее красная спортивная машина, и…

      Алексей уже не слушал.

      «Ты один такой», – сказала Сима. Нет, неправда. Таких, как он, много, даже слишком много. Хотя в театральном училище Дальский оказался далеко не случайно.

      Его отец был актером, и, по театральной традиции, Алексея должны были называть Алексей Дальский-младший. Или Алексей Дальский-второй. Но не называли. И даже не из-за того, что традиция канула в Лету, а потому лишь, что молодой Алексей Алексеевич Дальский как актер ничего из себя не представлял. В детстве, правда, снялся в нескольких фильмах, в тех, где участвовал отец. А позже отец же отвел сына в театральное училище, которое заканчивал сам и в котором теперь его бывший однокашник набирал свой собственный курс. Дальский-младший ничем не выделялся, разве что мог имитировать голоса, походку и манеры преподавателей. Умел, даже не открывая рта, изобразить любого человека достаточно