Терапия оглашенных. Хроники молодого психолога. Зоя Ускова

с ней?

      Марина задумалась.

      – Нет. Это интересная мысль, что запрос, собственно, не на семейную работу. Но это меняет все.

      – Да, возможно, но так, кажется, процесс проясняется. На самом деле вы уже работаете с ней, только пока сложно выделить ее из своей семьи. Возможно, как раз такой шаг мог бы стать очень терапевтичным.

      Блин, мне нравится, как отец Сергий думает! Мне прямо нравится. Да и Марине, кажется, тоже понравилось.

      – Как вы сейчас? – спросила Юлия Марину.

      – Да, действительно, картина прояснилась. Я думаю, мне пока достаточно, потому что тут много чего нужно передумать. – Марина, до этого опустив голову куда-то вглубь тела, подняла ее и стала смотреть всем в глаза. – Спасибо всем.

      – Здесь действительно, возможно, основной задачей было прояснить формат работы, – Юлия стала подытоживать. – А дальше, когда новый формат устаканится, могут возникать новые вопросы.

      Многие снова начали понимающе кивать. Я бросила взгляд на часы. – Прошло пятьдесят минут встречи, значит, есть еще время для другого психолога. Ты пойдешь? Ты выступишь? – Не-е-е, я боюсь, я не готова. – Но смотри, как классно! Давай. Не зря же деньги платишь. – Послушать тоже бывает важно. – Избавь меня от этих клише. Давай, кролик, не трясись.

      – У нас есть время для еще одного случая.

      Воцарилась тишина. Почему воцарилась? Больше похоже было на то, что тишина сама порядком стыдилась себя в этот момент, ничего царского.

      – Я думаю, я могла бы, – пропищала я. Все снова внутренне выдохнули.

      – Здорово, София. Мы слушаем.

      – В общем, случай такой. – Молодец, сказала «случай». – Клиентка, тридцать два года, отношений нет, работает певчей в нашем храме, а также репетитором музыкальной направленности. – Пока звучит гладко. – Основная моя проблема с ней… – слишком быстро перешла к проблеме, но поздно, – …заключается в том, что она… очень пассивно-агрессивная. Это воспитанная, умная девушка, которая постоянно жалуется на то, что ее все раздражает, и тебе не нужно делать много движений, чтобы раздражить ее тоже. Так вот. На самом деле наша работа двигается неплохо – мы занимаемся два месяца, да, – но у меня есть ощущение, что вместо того, чтобы говорить о ней, мы постоянно как будто подспудно перетягиваем какое-то одеяло… Вот про это ощущение, наверное, я и хотела бы поговорить.

      Все смотрели на меня как будто недовольно.

      – Какой у нее запрос? – спросил Клим.

      – Как раз раздражение. Она хочет что-то делать с тем, что постоянно на всех злится.

      – А как вы вообще с ней работаете? – добавила Марина.

      – Обычная консультативная практика, – начала я оправдываться. – Говорим о чувствах, о детстве, об отношениях.

      – Вы говорили о ваших отношениях? – продолжил Клим. Он пытается меня срезать, или я действительно дала недостаточно информации?

      – Мы их поднимали… Я не могу сказать, что глубоко разбирали, потому что ей сложно говорить об отношениях… здесь и сейчас.

      Тут многие