Связанные любовью. Евгения Перова

ты мог, Вилен? Как ты мог так с нами поступить? Ты забыл, как мы тебя жалели, как утешали, когда отец ремнем в кровь избивал? Прятали тебя… С уроками помогали… Я думала, ты другой, а ты ничем не лучше отца!

      Бабушка не выдержала и заплакала.

      – Я виноват, виноват! – закричал Вилен. – Но я люблю Катю!

      – Да что ты знаешь о любви, – усталым голосом произнесла бабушка и опустилась на диван. – Катя, подай мне капли.

      Я принесла бабушкино лекарство, она выпила. Вилен так и стоял столбом посреди комнаты, беспомощно на нас глядя. Я не понимала, как он мог раньше казаться мне красивым и добрым – вспомнив сцену на полу, я вздрогнула. В этот раз было еще больнее, чем в первый, потому что он озаботился презервативом, но это я после поняла. Я посмотрела Вилену в глаза – его аж пошатнуло от моей ненависти – и сказала:

      – Я. Никогда. Не выйду. За тебя. Замуж.

      – И что же мне делать?

      – Понятия не имею.

      Вилен ушел. Через некоторое время заглянул Пава:

      – Анна Иннокентьевна, позвольте вас на пару слов.

      Бабушка ушла. Вернулась она мрачнее тучи и белая как бумага. Накапала себе еще капель и сказала мне сдавленным голосом:

      – Пойди, деточка, поговори с Павлом Мартыновичем.

      – Зачем?

      – Пожалуйста.

      Я пошла. Пава оглядел меня внимательно и покачал головой:

      – И что он в тебе нашел? Чем зацепила? Черная, как галка. Ни тебе сисек, ни задницы, тьфу! Какая из тебя жена?

      – Я не выйду замуж за вашего сына.

      – А куда ты денешься? Выйдешь как миленькая.

      – Я пойду в комсомольскую организацию и расскажу, что ваш сын со мной сделал.

      – Ишь ты, смелая! Да кто тебе поверит? Позору не оберешься, и все. Не хочешь замуж? Значит, так будешь с ним жить, без замужа. И никто тебя не защитит, потому что бабка вслед за родителями твоими отправится, поняла? Поняла, спрашиваю?

      – Но я не хочу! – закричала я. – Я терпеть его не могу!

      – Ничего, стерпится – слюбится. Окончишь школу, и распишетесь. И не рыпайся никуда! Ты знаешь, где я работаю? Из-под земли достану и в ту же землю зарою.

      Я вернулась к себе, и остаток вечера мы с бабушкой молча просидели за столом напротив друг друга. Долго не могли заснуть, вздыхая каждая на своем диванчике. Потом я услышала, что бабушка плачет, и легла к ней под бочок.

      – Прости меня, деточка, прости! Не уберегла я тебя! Надо было нам в эвакуацию ехать да там и остаться…

      – Бабушка, не надо! Может, Вилен меня разлюбит и раздумает жениться…

      Но мои наивные надежды рухнули буквально через неделю. Вечером Вилен подкараулил меня и схватил за руку, увлекая в свою комнату:

      – Иди сюда.

      – Пусти, закричу!

      – Кричи, никто не придет. Только доведешь бабку до нового приступа, и все. Пойдем по-хорошему. У меня и резинки есть, чтоб без последствий. Подготовился. Ну, давай! Теперь-то ты чего ломаешься?

      – Я не хочу! Мне больно!

      – А я осторожненько.

      – Ты сказал – после школы!

      – Поженимся,