Нелюбовь сероглазого короля. Ася Лавринович

родительница повернулась ко мне:

      – Как твоя любовь? Прошла?

      – Выпила таблетку, – глухо ответила я. – Улетучилась вместе с мигренью.

      – Я же говорила: глупости это все. Рано тебе о любви думать. Вот окончи с отличием гимназию, поступи в институт…

      – Окончи с отличием институт, найди работу… – продолжила я, передразнивая интонации мамы и не поднимая головы от будущего судна.

      Тетя Маша, перестав нарезать фрукты, снова взглянула на меня.

      – Престижную работу! – поправила мать, бросая на стол папки с бумагами. – Господи, Дарья, опять твои деревяшки и краски разбросаны повсюду! Разве обеденный стол предназначен для этого?

      – Не слышала, чтоб он предназначался и для твоей макулатуры! – кивнула я на документы.

      – Дарья! – грозно нависла надо мной мама.

      – Девочки, прекратите! – поморщилась тетя Маша. – Оль, ты ответь: к приему-то своему успеешь – или мне гостей встречать?

      – Надеюсь, что успею, – мать посмотрела на золотые наручные часики. – Вот, Дарья, хочешь жить – умей вертеться!

      – Что я опять сделала не так? – рассердилась я.

      – Лентяйничаешь много. Убери со стола бесполезные кораблики и помоги Марии Архиповне…

      – Ну нет! – рассмеялась тетя Маша. – При всем моем уважении к Дарькиным кулинарным способностям… Мне кривая нарезка ни к чему. Без обид, Дарь!

      Я кисло улыбнулась в ответ.

      – А уроки на завтра сделала? – не отступала мама.

      – Нам еще ничего не задали, – не моргнув глазом, ответила я.

      Тетя Маша толкнула меня локтем и округлила глаза. Ведь пять минут назад я жаловалась, что к понедельнику нужно сделать домашнее задание. В ответ я только плечом повела. Странные вопросы задает мама… Разве я подводила ее с уроками? Всю жизнь учусь на пятерки, но родительница изо дня в день не отстает с этим вопросом. Будто ее дежурная фраза – единственное, что она может предложить в минуты нашего общения.

      – Некогда с тобой препираться, меня водитель ждет! – сердито проговорила мама, поспешно допивая кофе.

      Когда она ушла, я проворчала:

      – Почему отец не заберет меня к себе? Не хочу жить с ней.

      – Не говори так! – нахмурилась тетя Маша. – Твоя мать работает целыми днями и, как видишь, даже по выходным, чтобы ты ни в чем не нуждалась.

      – Угу, не забывая постоянно меня пилить и напоминать, что я – самое бесполезное существо на планете.

      Тетя Маша тяжело вздохнула и поднялась из-за стола.

      – Хотя не факт, что у отца мне будет лучше, – продолжила я.

      – А я тебе о чем?.. Другая страна, другой менталитет…

      – Ему на меня тоже плевать! – заключила я нервно, рука сорвалась, и я едва не задела палец ножом. – Ой!

      – Боже мой, Дарья! – воскликнула тетя Маша.

      Было неясно, к чему относится ее возглас: к моему неудавшемуся порезу или выводу о родительской нелюбви.

      В этот момент в дверь позвонили.

      – Филипп пришел, возьмешь у него