Любовница короля. Энтони Хоуп

сказано! – одобрил Арлингтон.

      – Во всем, – счел своим долгом прибавить я, – кроме того, что будет во вред свободе королевства и реформатской религии.

      Арлингтон внезапно выпустил мою руку и отодвинулся от меня, хотя продолжал любезно улыбаться. Герцог, очевидно, меньше владевший собой, сердито нахмурился, а Гудльстон нетерпеливо воскликнул:

      – Ограничения! Королям не служат с ограничениями.

      Скажи это герцог, я, конечно, смолчал бы и только поклонился в ответ, но теперь это меня рассердило. Кто был этот священник, чтобы так говорить со мной? Я забыл всякую осторожность и ответил:

      – Однако король носит свою корону с этими ограничениями и сам согласился на это.

      С минуту все молчали.

      – Боюсь, что мистер Дэл – меньше придворный, чем честный человек, – сказал затем Арлингтон.

      Герцог встал с места.

      – Не нахожу никакой вины за мистером Дэлом, – холодно и высокомерно произнес он и, не обращая больше внимания на меня, отошел прочь, сопровождаемый Гудльстоном, бросившим на меня грозный взгляд.

      – Мистер Дэл! Мистер Дэл! – укоризненно шепнул Арлингтон.

      Он тоже отошел от меня, сделав знак Дареллу следовать за ним. Тот повиновался, досадливо пожав плечами.

      Я остался один, и, как казалось, в полной немилости. Мое дело было проиграно, еще не начавшись. Как видно, двор не был для меня подходящим местом. Расстроенный, я сел на диван, обдумывая все происшедшее. Прошло с минуту, и вдруг портьера позади меня отодвинулась, и оттуда послышался веселый смех; затем какой-то молодой человек перепрыгнул диван и сел рядом со мною, от души смеясь.

      – Отлично проделано, великолепно! Я дал бы тысячу крон, чтобы видеть их физиономии в эту минуту!

      Я смущенно вскочил с места, потому что молодой человек был герцог Монмут.

      – Сидите, – сказал он, толкнув меня снова на подушку дивана, – я был позади портьеры и все слышал. Слава Богу, что мне удалось сдержать свой смех, пока они отошли отсюда. Так как? «Кроме того, что будет во вред свободе королевства и реформатской религии»? Вот будет интересно рассказать эту сценку королю! – и он, откинувшись на спинку дивана, снова залился смехом.

      – Ради самого неба, ваше высочество, не говорите об этом королю! – воскликнул я. – Я и так совсем погиб.

      – Безвозвратно, конечно, в мнении моего дядюшки, – сказал герцог. – Вы – новичок при дворе, мистер Дэл.

      – Самый ужасный новичок, – жалобно ответил я, на что он снова рассмеялся.

      – Разве вы не слышали сплетен о том, что милый дядюшка не выносит как свободы королевства, так и реформатской религии?

      – Никогда, ваше высочество.

      – А Арлингтон держал вас сначала за руку, а потом любезно улыбался до самого конца?

      – Да, ваше высочество, он был очень ласков со мною.

      – О, я хорошо знаю его манеру. Мистер Дэл, позвольте мне за это приключение считать вас своим другом. А теперь пойдемте к королю, – и, встав с места, молодой человек схватил мою руку и потащил