Невеста для злодея. Оливия Дрейк

скажешь, Герти? Может, стоит еще посадить на подбородок бородавку?

      Бросив взгляд на выглядывавшие из-под черной юбки Мадди гранатовые туфли, горничная заявила:

      – Эти тухли – они не подходят для служанки. Откуда они у тебя? Что-то не припомню, чтобы видала их в костюмерной.

      Мадди не была расположена объяснять подробности визита леди Милфорд и говорить о своем непреодолимом желании надеть эти роскошные туфли – пусть даже риск выдать себя этим был очень велик. Тихонько вздохнув, она уклончиво ответила:

      – Неважно. Они на удачу. – Одернув подол, чтобы скрыть обувь, Мадди добавила: – Не беспокойся, никто их не заметит.

      – Не понимаю, зачет тебе это. – Герти фыркнула и принялась собирать с пола сброшенную девушкой одежду. – Глупости все это, вот что это такое.

      – Не ворчи. Ты все прекрасно знаешь. – Мадди села к туалетному столику и, окунув палец в банку с мастикой, принялась лепить на подбородке бородавку. – Я тебе уже объясняла. Я хочу тайком понаблюдать за господами.

      Все было очень просто: цель задуманного маскарада – отделить зерна от плевел. Ведь если она выйдет к господам в своем собственном обличье, они тотчас начнут соперничать, добиваясь ее внимания. А вот если выйти в таком виде… Мадди невольно улыбнулась – было очень любопытно узнать, как господа на нее отреагируют.

      – Я не об этом, – возразила Герти, вешая нижнюю юбку на стенной крючок. – Этот твой план – глупость. Продать себя тому, кто больше заплатит! Как будто ты – дойная корова. Господи, твоя бедная мама, наверно, в гробу переворачивается.

      Приблизив лицо к зеркалу, чтобы рассмотреть созданную бородавку, Мадди увидела отражение стоявшей за ее спиной горничной. Герти была рослой и широкоскулой. Выросла она на ферме, а потом служила горничной в поместье герцога Хутона, в Хэмпшире.

      Когда мать Мадди сбежала из дома, чтобы выйти замуж за странствующего актера, преданная ей Герти последовала за ней. Эта чудесная женщина всегда была для Мадди родным человеком, и ее критика воспринималась девушкой так же болезненно, как если бы она огорчила собственную мать.

      Снова вздохнув, девушка ответила:

      – Но ведь моя мама… Она была из другого мира. А мне приходится выбирать свой путь в том мире, в котором я родилась.

      – Тогда ты должна оставаться актрисой. Это достойное занятие. И тебя здесь любят, девочка. Бедный Эдмунд вчера все глаза выплакал.

      Труппа устроила ей прощальный ужин в соседнем пабе. Актеры и рабочие сцены – все чествовали ее. Мадди тоже всплакнула. Но настала пора сменить декорации. Следовало направить свою жизнь в новое русло.

      – И сколько же времени у меня уйдет на то, чтобы накопить достаточно денег для открытия магазина? Еще лет десять? Или двадцать? – Мадди подчернила сажей брови. – Кроме того, мне нужен покровитель, и ты это знаешь.

      Упершись руками в свои тучные бока, Герти сказала:

      – Просто скажи этому лорду Данему, что ты – его кузина. Может, он тогда перестанет докучать тебе.

      – Это