Осень на краю. Елена Арсеньева

в классах.

      Период решительных боевых действий – конец четверти или трети.

      Генеральное сражение – годовые экзамены.

      Карта военных действий – расписание уроков.

      Объявление о мобилизации – расписание экзаменов.

      Сношение между армиями – разговор во время урока.

      Официальный орган неприятеля – кондуит.

      Главная квартира неприятеля – учительская.

      Новобранцы – ученики начальных классов.

      Ветераны – ученики выпускных классов.

      Демобилизация – окончание гимназии.

      Частичный успех неприятеля с захватом в плен – оставление после уроков.

      Лагерь военнопленных – гимназический карцер.

      Наблюдательный пункт неприятеля – кафедра.

      Ураганный огонь противника – беспощадное становление «единиц».

      Проредить ряды армии – не допустить кого-то к экзаменам.

      Неустойчивые бойцы – неуспевающие.

      Тылы наших армий – «камчатка», задние парты.

      Передовые рубежи, передовая линия окопов – передние парты.

      Снайпер – отличник.

      Стычка с неприятелем – ответ с места.

      Грубое нарушение нейтралитета – неожиданный вызов к доске.

      Беглый огонь неприятельской артиллерии – массовый опрос.

      Вести дипломатические переговоры – разговаривать с учителем с целью выиграть время или потянуть до звонка.

      Наступление неприятеля по всему фронту – опрос за весь курс.

      Ратники второго разряда – второгодники.

      Передавать подкрепление – передавать сдувалку.

      Измена – ябеда.

      Перебежчик – ябедник.

      Сигнал к отступлению неприятеля – звонок с урока.

      Затишье между боями – перемена.

      Временное перемирие – каникулы.

      Попытка отбить потерянные позиции – переэкзаменовка.

      Капитуляция – исключение из училища».

      – Мать честная! – сказал Тараканов. – Вот это да…

      – А сдувалкой теперь что же, шпаргалку зовут? – удивился Охтин. – Ишь ты! В наше время такого слова не было.

      – В наше тоже, – подтвердил Тараканов. – Но не в этом закавыка… Слушайте, Русанов, что же мне с вами делать?

      – А что? – спросил Шурка с замиранием сердца. – Вы все еще не верите, что про Вильгельмов я писал?

      – В том-то и штука, что верю… – сердито сказал Тараканов. – Нет сомнений – писали вы! И даже верю, что именно на пенечке, одним духом. Но беда вот какого рода – гонорар я уже выплатил покойному Кандыбину, и назад его изъять, сами понимаете, не представляется возможным. К Малинину просить деньги обратно я тоже не могу идти. Как же нам поступить, а, Александр Константинович?

      – Да ерунда! – махнул рукой абсолютно счастливый Шурка. – Гонорар ерунда! Хотите…

      Он чуть не сказал: «Хотите, возьмите себе заметку про позиционную войну в гимназии, хотите,