Будьте готовы, Ваше высочество!. Лев Кассиль

класс, все разом обернулись к задней парте.

      – Черемыш?!

      – У, какая у тебя фамилия знаменитая! – сказала Евдокия Власьевна. – Не родственник тому? – Она показала пальцем на потолок.

      – Это мой брат, – ответил мальчик, потупившись, и так зарумянился, что даже стриженая макушка его порозовела сквозь колючую белесоватую стернь волос.

      – Вот как?! В самом деле?.. Родной брат! Это хорошо! Это хорошо! Таким братом гордиться можно. И не только тебе – всем нам. Ну, ребята, надо будет подтянуться. А то если наш Черемыш так же быстро и высоко заберется в науках, как его брат – в небе, то нам за ним не угнаться. Ну, а теперь довольно шуметь. Тишина! Плинтусов, сядь! Где твое место? Как это ты успел на задней парте очутиться? Это что за новоселье?

      Багровощекий увалень оказался застигнутым во время перебежки.

      Плинтусу не терпелось расспросить новичка о его прославленном брате, и он решил незаметно подсесть к Черемышу.

      – Я теперь тут навсегда буду сидеть, Евдокия Власьевна! – закричал Плинтус.

      – Почему же вас там трое на парте?

      – Потому что, Евдокия Власьевна… новенький, вот, Евдокия Власьевна, место занял… А я еще на той неделе сюда собирался пересесть, Евдокия Власьевна. Ничего, нам, Евдокия Власьевна, втроем не тесно, мы как-нибудь…

      – Марш, марш на место! – сказала Евдокия Власьевна, хлопая рукой по столу. – Живо отсаживайся! Плинтусов, это я тебе говорю. Что ты Званцева выселяешь с его законного места? Это ты там лишний.

      Плинтус с неохотой покинул парту Черемыша и Званцева и, переваливаясь, побрел восвояси.

      – Скопление мятежников рассеяно, – громким шепотом возвестил чернявый.

      Плинтус зло плюхнулся на свою парту. По классу пробежали смешки.

      – Лукашин, – строго сказала Евдокия Власьевна, – может быть, обойдемся без твоих примечаний?

      Затихло. Но через минуту Званцев получил записку от настойчивого толстяка:

      «Колька! Давай меняться впересадку. Ты на мое место, а я на твое. Тебе же выгода: у вас парта со скрипом. Как урок, так двинуться нельзя. А с моего места даже каланчу напротив видно. Жду ответа. Ф. П.»

      Но Званцев, обычно такой сговорчивый, на этот раз только язык показал.

      – Ладно, ладно! – погрозил ему Плинтус. – Припомнишь у меня…

      Но тут его вызвала Евдокия Власьевна. Пыхтя и багровея, поплелся он к карте.

      Черемыш тем временем поглядывал в окно. Тихий городок лежал за стеклами. Белесоватое северное небо. Свежие бревенчатые срубы. Кирпичное здание с флагом и портретами вождей на фронтоне: райсовет. Высокие ели росли прямо на улице. Город был невелик. Бор смотрел уже из-за ближних домов.

      Везли лес. Бревна, огромные рыжие стволы мачтовых сосен, ползли на разъятых дрогах: от передка, где, правя, сидел возчик, до задних колес – чуть не верста!

      От окна новичка отвлек солнечный заяц. Заяц вспрыгнул на парту, скользнул по гимнастерке, соскочил на стену. Потом радужное пятнышко мазнуло Черемыша по макушке. И все увидели, как в стриженых