Агент ФБР в Кремле. Успех операции «Соло». Джон Бэррон

операцию по подслушиванию.

      В штаб-квартире ФБР на Пенсильвания-авеню какой-то начальник, имя которого по имеющимся материалам установить не удалось, проявил глубокую способность вникнуть в суть происходящего. За время работы в ФБР Фрейман получил от Дж. Эдгара Гувера семь письменных претензий (наряду с девятнадцатью благодарностями). Однако без ведома Гувера Фрейман дважды за двадцать четыре часа отказался выполнить прямой приказ. Совершенно очевидно, что такой отказ мог бы повлечь со стороны Гувера выговор или что-то похуже. Но Гувер никогда об этом не узнал, так как неизвестный начальник подтвердил ранее принятое штаб-квартирой решение: Берлинсон и Фрейман ведут дело самостоятельно. По крайней мере до сих пор они все делали правильно. Они находятся на месте и знают, что делают. Зачем им надоедать? Пусть Чикаго и Нью-Йорк ведут дело и взаимодействуют друг с другом.

      А за долгие-долгие годы много чего случилось…

      Часть 3

      Первые достижения

      Первые результаты оказались обескураживающими. Прошел 1954 год, за ним 1955-й, а из Москвы – ни звука. Однако Моррис с Джеком упрочили свое положение среди товарищей. Они показали, что Советы контролируют американскую компартию даже плотнее и регулярнее, чем предполагало ФБР, и что иной раз намерения Советов можно предугадать по направляемым партии директивам. Все это было полезно и важно, Тем не менее Фрейман с Берлинсоном надеялись на большее.

      И надежды сбылись весной 1956 года, когда Джек вернулся из Торонто с документом, который Бак охарактеризовал как убийственный. Бак присутствовал на XX съезде КПСС в Москве и после него остался еще на несколько дней, чтобы заняться текущими делами в Международном отделе. По дороге в Канаду он остановился в Варшаве, чтобы встретиться со своим другом Владиславом Гомулкой, лидером польской компартии и марионеточного польского правительства. Гомулка конфиденциально сообщил ему, что в ночь с 25 на 26 февраля 1956 года состоялось секретное заседание съезда, на котором Никита Хрущев развенчал Сталина и упомянул о репрессиях, которые Сталин обрушил на советский народ. Советы не собирались делать этот доклад достоянием гласности, и иностранцы не получили приглашения на закрытое заседание. Но копию доклада все же прислали Гомулке, а тот сделал один экземпляр для Бака.

      Полученную Джеком от Бака копию ФБР передало в Государственный департамент и спустя пару недель запросило, что там намереваются с ней делать. Государственный департамент отказался подтвердить, что получил текст доклада. Тогда разъяренный Гувер предъявил письмо, в котором Государственный департамент благодарил ФБР за его получение.

      Публикация этого доклада Государственным департаментом произвела убийственное моральное воздействие на коммунистов. На многих членов партии, ее сторонников и интеллектуалов она произвела такое же впечатление, как откровения, которые Моррис услышал в 1947 году во время пребывания в Москве. В умах честных и информированных людей советский коммунизм уже никогда не смог обрести