Машина забвения. Влада Манчини

тную жизнь я угонял машины и делал это довольно успешно, так как, дожив до двадцати семи лет, ни разу не испытал удовольствия любоваться голубыми небесами в чёрную сеточку. Выбор идеальной позиции – вообще мой конёк; ступая на путь авантюр, прежде всего я озаботился тем, кто будет за мною стоять – и расположился с максимумом комфорта. Под началом моего босса к моему поступлению на службу уже находились несколько гаражей в разных точках страны и три десятка хорошо организованных работников. Машины, уведённые у их законных владельцев, сперва перегонялись в ближайший гараж и подвергались в нём тщательному техосмотру и доведению до ума, иногда их даже перекрашивали и почти всегда что-то меняли – для запутывания и утопления концов, естественно. Впрочем, это уже не моя специализация: я только угонщик и водитель, свободный художник. Угнать красотку, сдать в опытные руки, а потом доставить клиенту – вот мои обязанности. Договорённостями и сбытом занимался шеф, он вообще был прекрасным дипломатом, потому что помимо продаж обеспечил всем нам хорошее крышевание со стороны доблестных сил правопорядка. Нас покрывала какая-то важная шишка из верха полицейских структур – и жили мы спокойно и счастливо.

      Наверное, ещё нас хранил господь бог, поскольку в каждом романтике с большой дороги всегда остаётся немного от Робина Гуда; во всяком случае я никогда не уводил собственность на четырёх колёсах, представленную скромным «Фольксвагеном» или примитивным «Опелем» с шести-семилетней пробежкой. Благонамеренные трудяги, чтобы обзавестись ими, вкалывают у станка, зачем же мне вносить треволнения в их тихое существование? Совершенно другое дело – богатенькие сыночки, проматывающие папашины подачки, или офисный планктон из звена выше среднего – при доставлении неприятностей им не испытываешь никаких укоров совести, более того: уверен, что творишь справедливость, а, значит, и добро. Я действовал в ценовом сегменте от пятидесяти до ста пятидесяти тысяч баксов и, как никогда не опускался ниже, так же никогда и не зарывался: представительские «Майбахи» и миллионные спортивные кары меня не интересовали. К чему связываться со столь приметными тачками? – выдающееся всегда и замаскировать, и пристроить труднее; к тому же готовые выложить несколько сот тысяч за приличный транспорт обычно довольно щепетильны в способах его приобретения и предпочитают не рисковать, отовариваясь в официальных салонах (ведь важные люди наверняка всегда на виду), а у распрощавшихся со своей элитной тачкой всегда могут быть соответствующая охрана и опытные детективы, которые в своих поисках определённо зайдут гораздо дальше нашей славной полиции. Строгий расчёт и умеренность во всём – вот на чём основывалась моя работа. Хотя я уже говорил, что прекрасно выбираю место в жизни…

      Так вот, в основном я действовал на стоянках при ночных клубах – не утопленных под землю, а вынесенных на свет божий. Сидел в скромном кафетерии напротив, тихо-мирно попивал кофе и записывал коды замков прибывавших машин на свой мобильник со специальным приложением. Всё остальное было делом техники, которой у меня, гроссмейстера, всегда хватало: я рассчитывался за выпитый кофе, выходил на свежий воздух, разблокировывал дверцу выбранной жертвы – и через минуту летел к своим сослуживцам в ближайший гараж на приличном внедорожнике или изящном «Лексусе». Жизнь была прекрасна и упоительна, а её владелец – молод, красив и удачлив.

      И прошлый роковой вторник начался прекрасно. Утром я проснулся в светлом настроении – том беспричинном, которое иногда накатывает в погожий солнечный день. Просто приснилось что-то тёплое, пушистое и золотистое, просто оглушительно чирикали воробьи, просто донёсся с улицы обрывок приятной мелодии, и так хорошо пошла первая сигарета после банки холодного пива! Решение я принял сразу: выхожу сегодня на охоту! Грех сидеть дома в восхитительный, судя по начавшемуся дню, вечер. И другие будут думать то же самое, ну и людно же будет сегодня в ночных клубах! И машинно поблизости, что самое главное…

      Мой настрой никуда не пропадал, всё шло одно к одному: зашёл Макс и вручил мне приличную долю от последней успешной операции; отец, судя по общению в скайпе, быстро отходил от удаления аппендикса; подружке завтра предстоял последний экзамен – и после его сдачи её затворничество должно было закончиться.

      Наверное, меня должна была насторожить такая идиллия, но пьяный воздух солнечного июньского дня сыграл со мной злую шутку. Правда, я понял это только неделю спустя… Но об этом сейчас не стоит…

      Итак, переношусь через несколько часов и вступаю в тот самый достопамятный вечер, в тот поворотный в моей жизни момент, когда я, отсидев полчаса в кафе и выбрав для увода новенький навороченный «Вольво», уже вышагивал к своей жертве. Дойти до неё мне не было суждено: огибая зады других каров, я увидел такую лапочку, что сразу загорелся, позабыв о гордом шведе. Блестящая, ухоженная и безукоризненно красная «Феррари Калифорния» поразила моё воображение. Почему я не заметил её ещё из окон кафетерия? – только лишь потому, что она дремала на середине стоянки и несколько рядов других машин загораживали её и не давали возможности лицезреть это чудо. Я профессионал высокого уровня, я специалист, я не мог спокойно пройти и равнодушно отвернуться от этих двухсот тысяч,