В месте здесь. Александр Уланов

приближает друг к другу. Угол, в котором встречаются двери. Друг помогает без просьбы. Если тот, кто говорит, что вас любит, ждёт вашего признания в вере-подчинении, вашего стояния на коленях – кажется, вам не очень повезло с другом.

      И наконец, собор – место для пустоты, которую лучше не обижать именем Кришны, Христа или Велеса, потому что откуда тебе знать, что и в какой момент эта пустота захочет вместить, веточку или пламя. Полная не цветом, а светом. Острые рыбы готических потолков. Вера – система догм. Гораздо более, чем бог. Возможна вера без бога – ставящая на его место национальную идею, социальную утопию, да и материальный достаток, идеология общества потребления там, где она лишает человека выбора его собственного пути, – тоже религия со своими догмами вроде «если ты такой умный, почему ты такой бедный». Система догм может быть более жёсткой (ислам) или менее жёсткой (буддизм), но она есть. Вера без догм, оставляющая человека самого искать путь в сложности мира, – уже не вера, а свобода.

      Камень, царапающий и дробящийся, доросший до воздуха, цепляющийся за него, впитывающий его полет, наконец перемешавшийся с воздухом на верхушках башен, зубастыми головами, чертями и мудрыми лицами во все стороны, возвращающийся к земле водой горгулий, говорящий каждым сантиметром стены о прошедших людях и дождях. Зная, что до неба не достать, и всё равно поднимаясь выше и выше. Становясь рамой для облаков. Разрастаясь встречами с людьми и снопами листьев. Башнями, выросшими из стен поднимающейся башни. Балконами, на которые никто никогда не выйдет. Поворачиваясь к площади порталом, к улице ступенями, к соседнему дому галереей на втором этаже. Девушке и читать, сидя на шестисотлетнем камне. Культура – стремление к лучшему. Она невозможна без иерархии, без понимания того, что есть ценности, неизмеримо превосходящие меня. Но эти ценности ближе и прочнее, когда они – дело выбора самих людей, моего собственного выбора. А не свалившееся на голову с небес.

      И башни – разные, где-то колонна вместо ниши, арка над окном опрокинутым сердцем или стрельчатым углом. Только разнообразие может не подавлять. Пантера готова нести на своей спине только того, кто может вести её своим сном. Но и ей нужна опора – сплетение листьев, растущих из головы. И почему бы чёртику не поддержать человека – у него лучше получается держаться за вертикаль стены.

      Бог был лишь строительными лесами. Колокольня старого собора стала подъёмником камня для строительства нового. Ступени древней совы. Каменное горло. Если человек на свой страх и риск, не оглядываясь на догмы и готовые ответы, пытается понять, что есть бог, как можно коснуться его, – к религии это не имеет почти никакого отношения. Если высшее всё же имеет лицо – это снова невзрослость, попытка спрятаться за спину старшего-всемогущего. И поиск приводит к пониманию, что это лицо настолько сложно, а соприкосновение с ним настолько многообразно и неопределённо, что позиция все более отличается от внерелигиозной только терминами.

      А