Мстительница. Аластер Рейнольдс

ответа. – Если ауспиции верны, по моим подсчетам, шарльер откроется через два дня с небольшим, чуть больше чем через пятьдесят часов.

      Это было начало вечерней вахты. Названный им срок истекал сразу после полуночи.

      В иллюминаторе, расположенном напротив того, что выходил на Собрание, виднелся шарльер, занимающий такую же часть неба, как и все миры, но разница заключалась в том, что он находился от нас в нескольких лигах. Это была сфера примерно такой же величины, как Мазариль, и она светилась угрюмым красным светом. На этом сиянии неустанно перемещались вдавленные узоры – сложные геометрические фигуры, похожие на резьбу или вышивку. Они чередовались, мерцая, и время от времени можно было рассмотреть нечто, скрывающееся под ними.

      – А мы знаем, что там внутри? – спросила я, стараясь говорить как член команды.

      – Описание Лофтлинга – лучшее, что у нас есть, – сказал Мэттис. – Это скалистый мир, и у него есть поглотитель, вот почему мы на орбите. Гравитация, видишь ли, проходит через поле, даже если ничто другое не может. Когда оно для нас откроется, мы увидим двери на поверхности. У нас есть карты Лофтлинга, и они довольно подробные. Двери, а также защита от взлома восходят к концу Пятого Заселения, и у нас достаточно опыта с разными штуковинами той эпохи, чтобы не нарваться на то, с чем мы не справимся.

      – Содружество Ледяного Трона, – сказала Жюскерель. – Жестокая диктатура, судя по всему. Говорят, отголоски криков их жертв слышались еще сто тысяч лет. – Она потерла ладони. – Но они оставили после себя славную добычу.

      Про следующие пятьдесят часов я мало что могу рассказать. Мы с Адраной несли вахты, как обычно, проводили время в комнате костей, готовили еду для команды. Спали, когда получалось. Однажды в поздний час, когда крики Гарваль, казалось, рассекали корабль, словно жестокий холодный ветер, я выпуталась из гамака и пошла к ней. Дверь в комнату была не заперта, как и в прошлый раз. Видимо, Ракамор считал команду терпеливой, или ему просто не приходило в голову, что кто-то может задушить Гарваль за то, что она не дает ему спокойно спать.

      Я не собиралась ее душить, но не стану притворяться, что мои мысли были исключительно благородными. Наверное, я хотела как-то пробудить ее от кошмаров, чтобы она не вопила, как ребенок в истерике.

      Но стоило оказаться рядом с несчастной, как мой гнев утих.

      – Ох, Гарваль… – проговорила я так тихо, словно собралась нашептать ей колыбельную. – Ты не можешь с этим справиться, верно?

      Она билась в конвульсиях, насколько это позволяли путы. Ее голова моталась из стороны в сторону, ремень ослаб. Кулаки сжались так, что ногти впились в ладони, а сухожилия выпирали словно гребни. Из ее глотки лились потоком мучительные стоны.

      Я отыскала тряпку, которой Казарей вытирал ей лоб, и подошла к раковине на стене. Потом вернулась, встала рядом и попыталась разжать пальцы Гарваль в достаточной степени, чтобы просунуть свою руку в ее ладонь.

      – Ты спрашивала, не мы ли новенькие. Я