Жена – не жена. Мила Хард

шел за хлебом и решил больше не возвращаться. Мать нас тянула одна.

      В старшем классе брат за бесценок приобрёл у другого соседа раскуроченные «Жигули». Несколько месяцев с ними возился в свободное от уроков время. Чинил, подваривал, перетянул всю проводку, перекрасил. В общем, сделал из совершенно убитого куска железа новенький приличный автомобиль, который продал другому соседу за вполне приличную сумму.

      Тогда-то братик и понял, чем будет заниматься.

      Следующей машиной, которую он приобрёл под восстановление, стала иномарка. С этой машиной он возился чуть дольше, но сумма, за которую её потом продал, всё окупила.

      А потом умерла наша мама. На пешеходном переходе её сбил какой-то мажор. А потом, из материалов дела, выяснилось, что она сама прыгнула ему под колёса. И все свидетели, вдруг, резко изменили показания. Нас, как наследников, даже попытались заставить выплатить ущерб! Но, то ли дело замяли, чтоб шумиху не поднимать, то ли у этих людей проснулись оставшиеся крупицы совести. В общем, о нас забыли.

      Братик, к тому моменту уже окончил школу и был совершеннолетним. Учиться дальше он попросту не мог – надо было зарабатывать деньги. Что он и начал делать, покупая старые или битые автомобили и самостоятельно их восстанавливая.

      Так мы и жили. Я училась. Вначале в школе, потом в институте, а мой братик работал. Не могу сказать, что денег было много, но хватало. Братик меня одевал, обувал, кормил. Мне оставалось лишь учиться, да заниматься домашними делами.

      Так я закончила школу и поступила в университет. Братик говорил, что выучусь, найду хорошую работу и буду большим человеком! Он так красиво и вкусно об этом рассказывал, что я просто таяла от его слов. И училась, училась, училась…

      Он по-прежнему занимался машинами. На него уже работало трое или четверо парней. Самостоятельно братик в машинах уже почти не ковырялся, только искал развалюхи, да продавал полностью готовые. В будущем, как мне однажды сказал, он рассчитывал и вовсе найти человека, который займётся даже поиском и продажей авто. Братик же мечтал открыть собственный салон…

      Все мечты рухнули в одночасье. Однажды он отправился с друзьями в клуб, а там к его очередной девушке настойчиво начал подкатывать какой-то парень. Слово за слово и этот парень с моим братиком вышли поговорить. Братик парой слов и двумя ударами доходчиво объяснил, что к его девушке приставать не следует. Они, вроде бы, друг друга поняли и даже пожали руки.

      Однако это лишь начало истории.

      Следующим утром я приготовила братику завтрак, он быстро поел и, поцеловав меня на прощание в щёчку, спешно уехал смотреть очередную машину. Я планировала прибраться в квартире, а потом засесть за учёбу. Моим планам не суждено было сбыться.

      Я лишь успела помыть посуду, когда в дверь позвонили.

      – Кто там? – спросила я, одновременно прикладываясь к глазку.

      На лестничной клетке стояли двое молодых мужчин, а позади две пожилые соседки. С пятого и с седьмого.

      – Полиция, открывайте, – раздалось в ответ.

      Не ожидая никакого подвоха, я отперла дверь.

      – Что-то случи… – не успела я договорить, так как двое мужчин, уверенно меня отодвинув, прошли в квартиру. Разуваться или надеть бахилы, они даже не подумали.

      – Капитан Саркисян, – представился один из вошедших, ткнув мне в лицо раскрытую красную корочку. – Отдел по борьбе с наркотиками.

      Второй мужчина тоже продемонстрировал мне служебное удостоверение, но не произнёс ни слова.

      – Понятые, проходите, – сказал Саркисян.

      Две соседки прошли в квартиру. Я стояла и не могла вымолвить ни слова. Я вообще не понимала, что происходило.

      – Где комната твоего брата? – посмотрел на меня капитан.

      – Т-там – указала я.

      – Понятые, прошу за мной, – сказал Саркисян.

      Все четверо направились в комнату моего братика. В этот момент с меня спало оцепенение. Я закрыла дверь и поспешила за ними. Когда я вошла, полицейские уже открыли шкаф и скидывали на пол вещи братика. Так получилось, что я была дальше всех от места действия, однако я отчётливо видела, как Саркисян достал из кармана большой зип-пакет с коричневым порошком и попросту кинул его к дальней стенке одного из отделений.

      – Эй! – воскликнула я. – Ты что делаешь!

      – Не «ты», а «вы»! – строго посмотрел на меня капитан.

      А уже в следующий миг он достал этот самый зип-пакет с коричневым порошком.

      – Понятые, прошу засвидетельствовать нахождение пакета с героином в шкафу подозреваемого. Прошу отметить особо крупный размер найденного вещества, – он демонстративно его взвесил на ладони. – Около полукилограмма.

      – Да ты же его сам только что туда бросил! – воскликнула я.

      В тот же миг ко мне подошёл второй полицейский и, наклонившись, сказал на ухо:

      – Будешь пиздеть, мы сейчас и в твоей комнате что-нибудь найдём.

      Вот тут-то мне стало по-настоящему страшно. Страшно оттого,