Времена Амирана. Книга 4: Жизнь после смерти. Сергей Голубев

ong>

      Дороги – они как реки. А реки – они же как? То текут себе спокойно и мирно, величаво и полноводно, ну, или там – струятся проселками, едва слышно журчат тропинками. А то – застынут ледяным монолитом, а потом – как разольются, затапливая все обочины и луга окрест. Значит – весна. Значит, припекло, и сорвались все куда-то, очертя голову. А потом, когда уже совсем жарко станет, пересыхают реки. Некому течь по ним. Кто мог – утек, а кто не успел – высох, превратился в невидимый пар, дорога которому одна – в высокое и беспощадное небо.

      1

      Дорога была запружена стадом. Это его рев, звон колокольчиков, крики пастухов, слившиеся в единый поток звуков, слышали, бредя через снежную целину Ратомир с Бен-Салехом. И, услышав, радостно направились туда, устав пробираться через заснеженное бездорожье.

      Коровы медленно и безучастно брели по дороге, подгоняемые криками и щелканьем длинных кнутов. В глазах их была печаль и нехорошие предчувствия. И, правда, что могло их ждать где-то там, вдали от теплого хлева, откуда их зачем-то выгнали ни свет, ни заря. И привязанные к шее ботала своим невеселым звоном говорили за них все, что, умей они говорить, сказали бы сами.

      – Куда это они, в такую рань?

      Бен-Салех промолчал. Во-первых, он не знал, во-вторых – не такая уж и рань, просто – зима. А зимой всегда долго не рассветает. А в-третьих, Бен-Салех устал. Сколько они уже на ногах?.. Прилечь бы. Перекусить и прилечь. Ну, ничего, теперь, когда вышли, наконец, на дорогу, уж как-нибудь добредут до постоялого двора. А там… Бен-Салех чувствовал, что может проспать сутки, хотя и понимал, что, скорее всего, заблуждается. Ну, какие сутки?..

      – А нам в какую сторону идти-то? – Не унимался Ратомир.

      Вопрос, кстати, был не праздный. Бен-Салех задумался, мысленно рисуя карту окрестностей и тот путь, что они по этим окрестностям проделали.

      – Направо.

      ***

      Как выяснилось, там, где кончалось стадо, там начинались люди. Людей было много, причем шли они, почему-то все в сторону, противоположную той, что наметил Бен-Салех. И, когда они с Ратомиром ступили, наконец, на твердое, утоптанное покрытие, идти им пришлось против течения. А течение несло мимо них повозки и телеги, тележки, толкаемые вручную и просто сгорбленные под тяжестью навьюченного на собственные спины барахла, фигуры. Как будто смытая бурным половодьем деревня плыла им навстречу, бесстыдно выставляя наружу интимные детали и подробности своего скромного быта.

      Попытки завязать разговор с кем-нибудь из этого потока не увенчались успехом. От них просто отмахивались, кто раздраженно, кто устало. Многие просто не реагировали никак, продолжая по-коровьи тупо смотреть куда-то перед собой, куда-то вперед, куда-то в ту сторону, где, скорее всего, их никто не ждет, и где им вряд ли будут рады.

      – Ладно, – махнул рукой Бен-Салех, – на постоялом дворе узнаем, что там такое…

      Первый попавшийся им на дороге постоялый двор встретил их широко распахнутыми воротами во двор и зарытой дверью в дом, в которую обычно входили те, кто пришел пешком. Из ворот как раз выезжала до верха загруженная подвода, а дверь доской заколачивал какой-то мужик. Они подошли к нему.

      – Закрываетесь? – Спросил Бен-Салех.

      Мужик держал в губах гвозди и только кивнул, продолжая стучать молотком. Ратомир и Бен-Салех переглянулись и пошли к воротам. Во дворе оказалось сущее столпотворение. Из дома вытаскивали лавки и грузили на одну из подвод. Стояли еще не погруженные бочки, вероятно с пивом. На одной из них сидел человек. Он не бегал, не суетился, он молча смолил самокрутку, сплевывая на землю, и поглядывал по сторонам. Кажется, с ним можно было поговорить.

      – День добрый, – сказал Бен-Салех, подходя к сидящему, – вы тут хозяин?

      – Ну, я.

      – Ну, тогда еще раз здравствуйте. Шли вот мы, шли, устали, ноги сбили, проголодались, думали у вас тут остановимся, отдохнем, перекусим. Ваше же заведение славится своим гостеприимством. Люди нам советовали. Да… Похоже, не выйдет, а?

      – Да, куды ж тут… Вот же ж, какие дела. Съезжаем мы, видите. Вот сейчас последнее загрузим, да и того…

      – А чего ж так? Конкуренты, что ли?

      – Да какие конкуренты?! – Воскликнул хозяин. – Конкуренты! Попробовал бы кто!.. Живо бы ноги-то повыдергивали. Конкуренты… Тут не до конкуренции сейчас, живым бы остаться.

      – Так что случилось-то, уважаемый?

      – Вы что, не местные, что ли?

      – Да говорю же, идем мы, издалека. Народ чего-то на дороге, правда… Что, случилось чего?

      – Случилось. Войско идет. Не знаю – правда, нет, а говорят с ним сам царь. Идут и грабят. Все подчистую выметают, гады. Вот народ и того… спасается, кто как может. Постоялые дворы, говорят, по бревнышку разносят. Мало, говорят, что харчи все заготовленные забирают, так еще, говорят, и жгут. А то и вовсе жизни лишают. Народ, вообще, такие страхи рассказывает, не знаешь, верить, нет. Так что…

      – А царь-то при чем? Он-то что там делает? Врут, поди…

      – Да, может, и врут, только как