Сердце огненного острова. Николь Фосселер

когда Якобина убеждала их отпустить ее на Яву, чашу весов поколебал один аргумент: шанс на замужество. Берта ван дер Беек понадеялась, что их двадцатишестилетняя дочь еще сделает приемлемую партию. В Ост-Индских колониях на пятерых мужчин приходилась одна женщина. Возможно, тот факт, что хорошая наследственность семей ван дер Беек и Стеенбринк не помогла Якобине и не подарила ей приятную внешность, не будет играть большой роли. Воодушевленная желанием наконец-то начать самостоятельную жизнь, Якобина не стала разочаровывать свою мать, говорить, что замужество ее больше не интересует. Она не хотела терять свободу, которую надеялась обрести в новой жизни в чужих краях.

      – Почему так?

      Ответа не последовало. Мимо их шезлонгов прошагал маленький Йоост, волоча за собой коня на палочке. С недавних пор он обходил Якобину осторожно, держась подальше, и глядел на нее, широко раскрыв глаза, в глубине которых всегда сверкали озорные искорки. Вдруг его шаги замедлились; наморщив лоб, он посмотрел на свою правую ногу, поднял ее и попытался завязать шнурок на ботинке.

      Якобина оглянулась. Госпожа Вербругге сосредоточенно работала вязальным крючком и слушала рассуждения госпожи тер Стехе. Тогда Якобина отложила книгу и встала.

      Подойдя к малышу, она опустилась на колени.

      – Тебе помочь?

      Йоост смотрел своими ясными голубыми глазами то на ботинок, то на взрослую тетю; наконец, он кивнул и чуть-чуть улыбнулся.

      – Вот, смотри! – Она повторила старый стишок, который говорила нянька, когда учила ее завязывать шнурки. – Мышка строит дом… обходит вокруг него… и выходит спереди! – Она подняла лицо к мальчишке. – Готово! Так хорошо?

      Пухлая мордашка просияла; Йоост благодарно взглянул на Якобину. Потом, не отрывая от нее глаз, кивнул и медленно продолжил свой путь.

      Флортье глядела на них, положив подбородок на сложенные руки.

      – Ты умеешь общаться с детьми.

      Якобина пожала плечами.

      – Не так уж это и сложно. – Она неторопливо устроилась в шезлонге.

      Ей не хотелось признаваться, что ее опыт на самом деле невелик. Общение с детьми ограничивалось зваными обедами и балами, когда ей не хотелось сидеть на глазах у всех у стены в ожидании приглашения на танец или знакомиться с очередным «завидным женихом». В такие часы она уходила из бального зала в комнату, где находились дети с их няньками, подпевала их песенкам, говорила считалки, радовалась, что дети легко принимали ее в свои игры, и забывала про свои обиды. Поскольку госпожа де Йонг ни в одном из своих писем не спрашивала об ее педагогическом опыте, Якобина тоже избегала этой темы.

      Она показалась себе авантюристкой и под бесцеремонным взглядом Флортье уткнулась в книгу, не понимая в ней ни строчки. Потом с облегчением увидела краешком глаза, как девушка улеглась, положила руки под голову и закрыла глаза.

      – Я считаю, – пробормотала