Если вчера война…. Олег Таругин

образца 44-го, а именно классическая «мосинка» с примкнутым граненым штыком.

      К своему ужасу, Юрий неожиданно понял, что именно чего-то подобного он и ожидал. Не верил, до последней секунды не верил, но, как ни дико это звучит, ожидал. Отчего? Наверное, виной тому был сын, пару лет назад увлекшийся альтернативной историей и просаживавший на весьма недешевые по нынешним временам книги всю свою повышенную стипендию. Поначалу подполковник было бурчал, но затем решил самостоятельно выяснить, что же такого интересного тот в них находит. Прочитав штук пять, Крамарчук понял две вещи: несмотря на то что содержание ему, в общем-то, не понравилось, некое рациональное зерно в них определенно было. И второе – пусть уж лучше читает, наивно веря в возможность что-либо изменить в прошлом (интересно, а двадцатилетнему парню-то чем нынешняя история не по душе? Другой-то он и не знает, веком не вышел), нежели сутками режется в сетевые игрушки или зависает в ночных клубах. На которые, между прочим, нужны деньги, и немалые, не чета тем, что отпрыск тратит на свою любимую альтернативку.

      И поэтому подполковник, судорожно сглотнув, задал тот самый вопрос, который, наверное, задал бы в подобной ситуации любой другой здравомыслящий человек, хоть раз в жизни открывший написанную в жанре альтернативной истории книгу:

      – Боец, какой сейчас… год?

      – Я те поговорю… – начал было тот, но осекся, ошарашенно глядя на Крамарчука: – Че?!

      – Год сейчас какой, спрашиваю? – более-менее овладел собой Юрий.

      Красноармеец на всякий случай перехватил поудобнее винтовку, не то готовясь к стрельбе, не то собираясь угостить сумасшедшего диверсанта прикладом:

      – Ну, это, сороковой, и че? И вообще, а ну заткни пасть, румынская морда! Отвернулся! Быстро! А то я счас как тя…

      – Да какой я тебе румын?! – едва ли не против воли буркнул Крамарчук, тем не менее послушно отворачиваясь – пересчитывать собственные ребра о мосинский приклад как-то не хотелось. – Свой я. Советский… ну, почти советский…

      – Отставить разговоры. – От сквозящего в голосе металла подполковнику ощутимо поплохело. Хрен его знает, почему, но поплохело. Впрочем, в этот раз оборачиваться он не стал.

      – Молодец, Бараков, хвалю. Матерого диверсанта взял. Иди вон там еще глянь, за автомобилем, а этого я сам отконвоирую. Да, и дамочка тут под столом сидит, вытащи – и ко мне. Только оружие у нее проверь.

      – Слушаюсь, тащ сержант государственной безопасности, – на едином дыхании выпалил тот, торопливо затопав сапогами куда-то в сторону.

      – Ну, вставай, что ли? Пошли? – Затылок щекотнул неприятный, но вполне угадываемый стальной холодок. – Счас всех ваших соберут, и поговорим…

      – Да я… – Юрий попытался обернуться… Лучше б он этого не делал. Холодок в затылке на мгновение исчез, и тут же в голове разорвался, сверкнув перед глазами роскошным огненным всполохом, фугасный заряд от удара рукояткой.

      – Встать,