Если вчера война…. Олег Таругин

выстрелов и пулеметная очередь. Лейтенант, дернув щекой, обернулся к внезапно побледневшему Барсукову:

      – Ну, что замер, краснофлотец? БОЕВАЯ ТРЕВОГА! Поднимай батарею, я принимаю командование! Всем номерам занять места согласно боевому расписанию, подать энергию на элеваторы, команде первой подачи – готовность три минуты. Быть готовым к открытию огня по команде. Выполнять! Все, я на радиоузел. Дальномерщиков и корректуру подниму сам.

      Уже спускаясь вниз, столкнулся с посланным с радиоузла краснофлотцем:

      – Тащ лейтенант, просили передать – связи со штабом военно-морской базы и округом нет, с городом тоже. Вообще связи нет, и радио тоже, ни в одном из диапазонов. Просят срочно прибыть.

      – Иду! – Коротко выматерившись про себя, Ивакин стремительно, почти что бегом, рванулся в направлении радиорубки батареи.

* * *

      – Тащ лейтенант, к вам с военгородка. – Краснофлотец отступил в сторону, пропуская запыхавшегося армейца. Секунд пять тот беспомощно хватал воздух пересохшим ртом, затем присосался к протянутой стеклянной фляжке в матерчатом чехле:

      – Просили… просили срочно передать… очень срочно… нападение, высадка десанта на территорию… не провокация… гарнизон поднят по тревоге и вступил в бой… усилить бдительность… возможна поддержка с моря… захват батареи… перевести в готовность… у нас с вами связи нет… оказать огневое сопротивление…

      Ивакин, дернув уголком рта, коротко переглянулся с пришедшим минут пять назад особистом и рванул трубку внутреннего телефона:

      – Первое артотделение? Ивакин здесь. Боевая готовность. Получите указания от дальномерного поста и корректировки, залп по команде, пристрелочный, болванкой, заряд обычный. Я поднимаюсь, за меня на связи товарищ Качанов. Исполнять. Второе отделение?..

      – Леша, – (помянутый Качанов, судя по двум эмалированным прямоугольникам на петлицах форменной гимнастерки, старший лейтенант госбезопасности), – не нарвемся? Это тебе уже не ствол в присутствии товарища Мехлиса осколочно-фугасным прогревать…

      – Нет, Серега, – Ивакин твердо взглянул в его лицо, – нет. Чувствую, по-настоящему все закрутилось. Или началось – ты ж сам предупреждал, помнишь? Румыния, будут диверсии и провокации, все дела? Вот, похоже, именно оно.

      – Командование принял на себя? – У лейтенанта Ивакина неприятно кольнуло под той самой хрестоматийной «ложечкой», но отказываться уже было поздно. Да и невозможно, если так подумать. Спокойно взглянув в глаза товарища (вот только с этого самого момента товарища ли, не гражданина, часом?), он кивнул.

      – Так точно, товарищ старший лейтенант государственной безопасности, принял! – Лицо Качанова дернулось – он понял намек. Понял и отвернулся, глухо пробормотав в выкрашенную светлой краской стену каземата:

      – Лейтенант Ивакин, ваши действия считаю правомочными. Принимайте командование батареей и исполняйте свои обязанности.

      Не отвечая,