Избранная. Светлана Ольшевская

и та же Люба в первую очередь, ужасно удивились бы, если бы им довелось побывать в этой квартире. За обычной, хотя и роскошной, с безупречным вкусом обставленной прихожей следовали комнаты, чье убранство более подошло бы старинному дворцу, чем современной квартире. Здесь горел настоящий камин с мраморными статуями псов по обе стороны, а темная дубовая мебель, старинный рояль и свечи в бронзовых канделябрах и вовсе позволяли забыть, какой год на календаре. Впрочем, обстановка в квартире нередко менялась по необходимости или из-за капризов ее обитателей, и невозможно было догадаться, какие тайны могла скрывать эта квартира…

      – Ты завела себе новую подружку, солнышко? – паясничал Феликс, входя в прихожую. – А она знает, что ты ее немного старше? Лет этак на шестьсот?

      – Заткнись, Феликс! – процедила Агнесса, окинув его мрачным, недобрым взглядом. – И не смей больше меня целовать, меня от тебя тошнит!

      Тот сразу стушевался, попятился, улыбка на лице сменилась растерянностью и плохо скрытым испугом.

      В этот момент из кухни вышла Кира. Она была чем-то очень довольна, на лице сияла улыбка, а в руке девица держала бокал темного, как кровь, вина. С победоносным видом Кира прошествовала через гостиную и плюхнулась на диван, отсалютовав бокалом всем вошедшим.

      – У тебя очень довольный вид, – заметила Агнесса. – Случилось что-нибудь плохое?

      – Не то слово! – самодовольно ухмыльнулась Кира. – Настоящая трагедия!

      Агнесса вперила в нее внимательный, испытующий взгляд, а потом бросила через плечо Марго и Феликсу:

      – Оставьте нас.

      Те испуганно переглянулись – похоже, Кира навлекла на себя серьезные неприятности. А может, и не только на себя… И Марго тут же засобиралась в ванную, а Феликс вознамерился потереть ей спинку, но под ее жестким взглядом сник и убрался в свою комнату.

      Агнесса уселась напротив Киры.

      – Я нашла одну девушку, – с гордым видом объявила Кира. – Она – ангел! Такой чистой души я не встречала уже лет сто!

      – И что ты сделала, – спросила Агнесса иезуитским тоном, пронзая Киру своим тяжелым, буравящим взглядом, – с этой чистой душой?

      – То же, что и со всеми остальными, – самодовольно ответила Кира.

      – Ее зовут Маша Аверина?

      Только теперь Кира напряглась:

      – Откуда ты знаешь?

      – Где она сейчас?

      – В полиции… сидит в наручниках, дает показания… наверное, – пробормотала Кира. До этой минуты она была уверена, что так и есть, но теперь ее охватило смутное сомнение.

      – Ты уверена? – не предвещающим ничего доброго тоном уточнила Агнесса.

      – Она угрохала своих предков, это точно! – воскликнула Кира и осеклась, осененная неожиданной догадкой: – Не может быть… Ян?!

      – Ее родители живы, – спокойный голос Агнессы звучал как приговор. – Целы и невредимы.

      Кира съежилась, с ужасом глядя, как глаза маленькой девочки наливаются чернотой.

      – А-а-а!!! Нет! Нет, Агнесса, не надо!

      Бокал выпал из рук Киры, вино кровавым пятном растеклось по полу. Она схватилась за виски, вскочила,