Маска возмездия. Маргарет Макфи

его сыну.

      – Элдгейт-Хай-стрит на пересечении с Фенчерч и Диденхол, – произнес Линвуд. – Выбор хорош. В лучшее время это оживленный перекресток, а в три там вообще столпотворение. К тому же к нему примыкает множество улиц и переулков. Сложно контролировать всю территорию.

      – Сложно не значит невозможно, – перебил Мисборн. – И как только Мэриэнн будет в безопасности…

      – Как только Мэриэнн будет в безопасности, мы пристрелим его, как последнего подонка, каковым он и является, – закончил сын.

      Из комнаты наверху слышался детский плач и ссора между мужчиной и женщиной, кричавших в полный голос. Какой-то пьяный старик горланил застольную песню. На улице лаяла собака. Уже несколько часов Мэриэнн неподвижно сидела на единственном деревянном стуле и ждала. Смотрела на груду грязного тряпья, сваленную в углу и служившую кроватью. На стенах плесень, пол ничем не покрыт. У двери два ведра. Одно с водой, второе настолько грязное, что невозможно было определить его предназначение. Угля в очаге не было, как не было ни кастрюль, ни сковородок. Лишь кружка для питья. Грязь, покрывавшая окна, делала свет тусклым и не позволяла видеть ничего вокруг.

      – Здесь кто-нибудь живет? – спросила Мэриэнн.

      Невероятно, чтобы кто-то мог жить в такой нищете, однако кровать из грязных тряпок в углу свидетельствовала об обратном.

      – Семья с пятью детьми, – ответил из-под маски сообщник разбойника.

      – Все в одной этой комнате?

      – Так и есть, барышня. Но за те несколько часов, что нам нужна эта комната, он заплатит им больше, чем они заработают за год. Он всегда помогает, когда может.

      – Не знала, что существует такая бедность. – Мэриэнн в жизни не видела подобных мест, затерянных в лабиринте улиц и переулков среди обветшавших домишек. – Дети такие оборванные и худые, и глаза как у стариков. А матери… – Она припомнила женщин с плохими зубами и едва прикрытой грудью. Как они трясли юбками и высоко задирали их, завидев разбойника и его товарища.

      – Для некоторых это единственный способ прокормить детей.

      Мэриэнн пришла в ужас.

      Свет здесь был уныло-серым, воздух спертым от разлагающегося мусора. Но хуже всего, ей казалось, что она никогда не сможет избавить свой нос от этой вони.

      Из-под груды тряпья появилось что-то маленькое, коричневое и побежало по полу.

      – Осталось недолго, он скоро вернется, и мы отвезем вас к отцу.

      – Вы кажетесь мне добрым человеком. Зачем вы помогаете этому злодею?

      – Он не злодей, миледи, что бы вы о нем ни думали. Я помогаю ему, потому что он хороший человек. Он спас мне жизнь на поле боя. Не судите его слишком строго. Он делает лишь то, что должен сделать, чтобы успокоить свою душу.

      Он сказал это так просто, что у Мэриэнн не возникло сомнений в его искренности. Она подумала о высоком человеке в черной маске, с глазами янтарного цвета, которые заставляли ее трепетать.

      – Но при чем здесь мой отец?

      Мужчина покачал головой.

      – Я и так слишком много сказал. Простите меня, миледи, но я не могу ответить на ваш вопрос.

      Когда