Метро 2033: Кошки-мышки. Анна Калинкина

этом месте — а через секунду опять все как было. И тут тоже — бульк, и нет человека. Вот жизнь наша!.. Знаешь, я смерти-то не очень боюсь — с детства привык на речку через кладбище бегать. Деревня, где летом я жил, на холме была, на самом высоком месте — церковь, ее перед самой Катастрофой отремонтировали, в красивый такой синий цвет покрасили. А рядом каменная арка старинная — вход на кладбище. И тут же речка под горой — все рядом. Там еще по берегам цвели такие мелкие белые цветочки — дикий огурец, что ли. Как же они пахли! Двадцать лет с тех пор прошло, а я до сих пор помню этот запах медовый, дурманящий…

      Кошка хотела спросить его, чем пахло в парке, но боялась перебивать. И понемногу из его бессвязного бормотания она, наконец, уяснила себе, в чем на самом деле был смысл этой странной экспедиции.

      — Другу-то моему старому, Ивану, уже не помочь было: под подозрением он был, следили за ним. Знал бы, какая сука настучала на него товарищу Москвину, — собственными руками задушил бы. Не виноват ни в чем Ванька, но не оправдаться ему теперь — или в Берилаге сгноят, или расстреляют втихую. Так он хоть Пашку, сыночка своего, завещал мне спасти. А мне тоже терять уже нечего было, вскоре после Ваньки и меня бы взяли, как пособника врага народа. Знали ведь люди, что дружили мы с ним. А тут мы в экспедицию отправились — и концы в воду. Свидетелей нет, никто не знает, где мы. Пусть думают — погибли по дороге. Ермолаева-то я нарочно отправил, он расскажет, что наверх мы ушли. А мы спокойно куда-нибудь на Сокол или в Бауманский альянс подадимся, — бормотал Седой. — Ты уж проводи нас до места — у тебя хорошо получается. А я вдвое, втрое заплачу.

      «Расплатится? Или обманет?» Котика делала вид, что колеблется, потом кивнула.

      — Вот и хорошо! — обрадовался Седой.

      «Всегда так у коммунистов, — подумала она. — Сегодня у них одно, а завтра — другое. Сначала все говорят, что в бога не верят, а потом, как прижмет, начинается, — грех, душа… Потому им доверять нельзя, глаз да глаз нужен…» Но надо было, пользуясь случаем, узнать побольше. И она спросила:

      — А чем пахло там, на острове? Такой тяжелый, сладкий запах. Для цветов-то сейчас не время, зима приближается.

      Седой как-то странно уставился на нее.

      — Я-то сначала думал, у меня одного глюки, — изменившимся голосом сказал он. — А парень-то тоже учуял, а теперь вот, оказывается, что и ты почувствовала. Я так думаю — это из прошлого запах. Я ведь помню еще то время, когда на месте храма бассейн был, а напротив, на Болотном острове — фабрика кондитерская. И часто, когда ветер с той стороны дул, казалось, что от бассейна карамелью да шоколадом пахнет… В общем, странные дела там творятся. Я в такие вещи не верил никогда, и в привидений не верил до одного случая, но теперь думаю — что-то такое есть. И еще я думаю, что запах этот — это нам знак был. То, что мы его учуяли, — не к добру.

      — А что это за парк был с истуканами? — решилась она спросить.

      — ЦэДэХа, — непонятно буркнул Седой. — Эх, зря мы тем путем пошли все-таки. Нехорошо теперь на душе. Предчувствие какое-то. Остров этот Болотный…